Жил себе тогда простой парень, застенчивый, но предприимчивый до гениальности. Была у него точка на Измайловском рынке: матрешки, палех и прочая фольклорная лабуда. Дела шли неплохо, поскольку железный занавес рухнул, туристы с авантюристами понаехали, а вменяемые сувениры достать было трудно. Вскоре простой парень открыл маленький магазинчик в гостинице «Радиссон-Славянская» — первой ласточке перестройки. Там тогда все жили, даже Клинтон, потому что жить больше было негде.
Однажды парня осенила идея: надо ввозить в страну не пуховики и турецкие поло под маркой Lugo Boss, как делали все, а гипердорогие швейцарские часы и бриллианты. И пошло-поехало. Дело в том, что все эти брегеты и патек филиппы давно знали про русские шальные деньги, но не умели к ним подобраться. Точнее, боялись. Достоевского они читали мало и плохо, а соответственно, полагали, что лучше бесцветно жить в Швейцарии, чем блеснуть на московском небосклоне яркой звездочкой и упокоиться на Котляковском кладбище.
Наш герой, будучи человеком тонким, хорошо понимал швейцарскую душу и предложил им сделку: я избавляю вас от всей этой достоевщины в виде санэпидемстанции и солнцевской мафии, а вы мне уступаете эксклюзивные права на торговлю вашей маркой в России. «Абгемахт», — сказали швейцарцы, и кэш хлынул в обе стороны от былого железного занавеса. Вскоре Лёнчики — то есть наш герой по имени Леонид, или Большой Лёня, и его компаньон, тоже Леонид, но «маленьким» называть его как-то не принято, — открыли магазин одежды с лучшими западными брендами. Это Торговый дом «Москва» на нашей дороге жизни, ведущей с рублевских огородов в Кремль. Тут-то и грянул дефолт 1998 года. Он обрушил многих, но не бизнес Лёнчиков. Оказалось, что тороговля роскошью имеет свою специфику. Чем хуже народу в целом, тем выше продажи в сегменте «люкс» — лучшие люди страны хотят гульнуть напоследок и вложить обесценивающиеся деньги в бриллиантовую пыль.
Из кризиса компания с коммерчески божественным названием «Меркури» выходила победительнецей. На заре путинского гламура «меркуря» (вот русский язык!) уже владели целой улицей бутиков — Третьяковским проездом, который навсегда стал новой «Третьяковкой» — картинной галереей страстей российского высшего класса.
— Все это очень мило, но какое отношение твоя история имеет к убийству одного гея в общественной уборной?
— Может быть, и никакого. Слушай…
Алехин говорил долго и, как казалось Кристине, не по теме. Он сообщил, что по мере того, как достоевщина стала рассеиваться, у некоторых мировых игроков рынка роскоши появился соблазн рискнуть и выйти на российские просторы самостоятельно, без посредников, особенно в период путинской стабилизации. В Москве теперь жило 34 долларовых миллиардера, не считая всякой шантрапы вроде долларовых миллионеров и просто обеспеченных граждан. Кроме того, Россия получила самый молодой высший класс. Средний возраст фигуранта русского списка Forbes — 42 года. Средний возраст клиента Bentley и Ferrari — 35 лет. Средний возраст клиента Lamborghini — 20 лет. Это уже детки — племя младое и борзое. Первое поколение советских людей, выросшее при капитализме и благодаря своим родителям оказавшееся при полном коммунизме лет эдак в 15.
Кристина не слишком понимала, зачем ей знать про молодость русских богачей, но слушала.
— Молодые больше тратят на себя, — продолжал Алехин. — Им нужно все, сразу, и это все должно быть круче всего остального у всех остальных. Если ты, например, герцог Вестминстерский 56 лет от роду с артритом, ишемической болезнью сердца, вялой эрекцией, тухлой печенью и катарактой, — спрашивал Кристину главный редактор, — много ли ты потратишь на сисястых девчат, чемоданы из кожи ската, кутежи в Сен-Тропе или на Сардинии? Ты яхту вообще покупать будешь или как?
Кристина подавила зевок, но увлеченный Кен сделал вид, что не заметил.
— Во-первых, яхта у тебя уже есть, на ней еще твой дедушка принимал короля Георга V, а твой батюшка ходил рыбачить с принцем-консортом Филиппом, который герцог Эдинбургский. Если ты герцог Вестминстерский, будешь ли ты строить дом на Рублевке, чтобы был как у людей, то есть с бассейном, зимним садом и обсерваторией? Или все-таки ограничишься тремя родовыми замками — ездить далеко, конечно, но ничего, твои родственники лет эдак 400 назад при какой-нибудь Марии Кровавой как-то добирались, ну и ты не развалишься.
Тем более, папин «Роллс-Ройс» 1965 года выпуска — это не кибитка, Джине Лоллобриджиде и Одри Хепберн было в нем очень комфортно под мелизимное шампанское из родовых погребов. Наконец, если ты герцог Вестминстерский, будешь ты как подорванный скупать Айвазовского с этим — как его? — Куинджи? Или ты удовольствуешься коллекцией фамильного Рубенса, парой рисунков Рембрандта и всяким барахлом вроде Гейнсборо и Тернера?