— Жопа… Слушай, у меня есть еще минут 25–30. Здесь можно где-нибудь выпить?
— Выпить? Ну разве что в «Заре».
— «Заря»? Где-то я это слышал…
— Это культурно-развлекательный центр. Там бар есть. Только вам он не понравится.
— Ах, ну да, у них еще и мужской стриптиз имеется…
Степан вздрогнул от слов Алехина и даже обернулся посмотреть на своего хозяина:
— Вы что, там бывали?
— Да нет, приятель рассказывал, поехали.
Культурно-развлекательный центр «Заря» являл собой трехэтажное сооружение, какие в брежневскую эпоху предназначались под детский сад или отделение милиции. Над входом горели неоновые буквы, прочие цветастые вывески сообщали о наличии бильярда, боулинга, игровых автоматов, диско-стриптиза (именно так!), бара и кафе. Перед входом толпились экстремально крашенные девочки в мини-юбках и сутулые бритые подростки в кожанках, поминутно сплевывавшие и ржавшие. В руках племя младое держало пакетики семечек, сигареты и пластиковые литровые бутылки «Балтики». Все как по команде уставились на белый «Мазерати», остановившийся напротив входа.
— Иннокентий Александрович, вы бы хоть бабочку сняли, — предупредительно попросил Степан. — И разрешите, я с вами пойду? Тут всякое может случиться.
— Да, пожалуй. Знаешь, где здесь стриптиз?
— Разберемся.
Они припарковались. Степан вышел, строго посмотрел по сторонам, как делают охранники в сериалах про гангстеров, подошел к двери Алехина и открыл ее. Главный редактор нацепил черные очки и ступил лакированным штиблетом на замызганную мостовую. Степан щелкнул замком сигнализации и величаво направился к дверям заведения. Подростки почтительно расступились. Алехин следовал за ним.
— Вау, вот это чувак, — услышал он сдавленный девичий шепот.
— Это Маликов, — пропищала другая и вдруг взвигнула: — Дима! Дима! — Алехин со своими длинными волосами и скуластым лицом действительно напоминал Маликова.
Степан обернулся, приобнял патрона, пропуская его вперед. Другой рукой рванул дверь, и они оказались в грохочущем помещении. Путь им преградили белобрысые охранники в форменной синей одежде, висевшей на их худосочных телах. Немая сцена продолжалась секунду, но стражи «Зари» были повержены убедительным взглядом Степана.
— Командир, где у вас тут стриптиз? — доверительно осведомился Степан.
— Тут налево. Но вход платный, — собрался с мыслями один из охранников. Степан достал тысячу и сунул ему в красную шершавую ладонь.
— Надо бы в кассу, — замялся охранник.
— Браток, надо бы, кто спорит?! Ну а мы пока в стриптиз по-быстрому. Лады? — Степан потрепал паренька по плечу и направился налево, как ему и было указано.
Они очутились в полумраке. За головами немногочисленных посетителей виднелась ярко освещенная сцена, на которой атлетичный мальчик в джинсах пытался показать эротику. Степан занял лучший столик, усадил Алехина и через минуту организовал ему двойной Red label — другого «виски» в «Заре» не предлагали. Глядя, как парень, сладко кривляясь, стягивает тугие джинсы, Кен вспомнил про Алису. И выпил виски залпом.
— Еще, — буркнул он Степану и вновь набрал номер Сергея. Было уже 12:35. В трубке раздавались длинные гудки. На этот раз Алехин дождался механического сигнала и строгого женского голоса «Перезвоните позже». После второго виски история с телефоном повторилась.
Юноша на сцене уже избавился от узеньких трусиков и зачем-то вертел мясистыми ягодицами перед группой девочек-подростков, кучковавшихся у сцены. В зале кроме них, Степана и Кена был только один мужчина лет 50, грузный и в галстуке, сопровождавший свою жену в цветастом платье и с халой на голове. Едва ли мужчина даже слышал о том, что такое «жесткая анальная фиксация». Дама смущенно смотрела на мальчика и явно испытывала смесь пробудившегося от вечной спячки желания и жгучего стыда.
— Степа, поехали, — сказал, наконец, Алехин. Они расплатились и покинули культурно-развлекательный центр, в котором начался творческий путь Никиты к камере предварительного заключения по обвинению в убийстве Светланы Бобылевой.
«Мазерати» остановился напротив подъезда Сергея. К этому времени Алехин уже в пятый раз безуспешно пытался дозвониться до бывшего друга Филиппа и Максима. Наконец он принял решение подняться по указанному адресу. Домофон тоже молчал. Алехин наугад набрал номер одной из квартир и дождался сердитого «Слушаю». Главный редактор не менее сердито сообщил: «Скорая помощь в тридцать третью». В микрофоне что-то пискнуло, и дверь ответила бодрым электронным голосом: «Входите». Алехин оказался в грязном, тускло освещенном подъезде, пол которого был устлан толстым замызганным картоном из-под бытовой техники. В лифте пахло мочей, на стене было начертано «Ден — ты лучший», половину кнопок сожгли местные вандалы, и Кен не без труда нашел пятый этаж. Двери лифта открылись, и Алехин шагнул в темноту лестничной клетки.