Алехин решил спуститься пешком. На ходу он сообразил, что если столкнется с Липатовым, то скажет, дескать, ему стало нехорошо и он решил дождаться милиции в машине. Во дворе было пусто. Алехин быстро сел на заднее сиденье машины и убрал лэптоп под ноги.
— Степан, человека, с которым я должен был встретиться, убили. Я вызвал милицию.
— Еб твою мать! — не сдержался водитель.
— Подождем их в машине, — Алехин закурил и в этот момент увидел поворачивавшие во двор автомобили с мигалками, мгновенно загромоздившие собой двор. Кен вышел из «Мазерати» и направился к симпатичному молодому человеку, только что выскочившему из грязненькой гражданской девятки. Они встретились под фонарем, закрепленным у козырька подъезда.
— Извините, я не смог там оставаться, — сказал Алехин Липатову, снимая перчатку и протягивая руку.
— У вас кровь, — Липатов посмотрел в глаза главному редактору внимательно и строго, даже не собираясь пожимать протянутую ему руку.
— Да, простите, я сначала был без перчаток, измазался в его крови. Только потом догадался их надеть, — дрожащим голосом оправдывался Кен. — Надеюсь, я не очень наследил.
— Я тоже на это надеюсь, — сухо ответил Липатов. — Ну-с, пройдемте.
Они поднялись наверх, Липатов быстро вбежал в квартиру и опустился на колени перед телом:
— Он еще совсем теплый. Четверть часа назад парень был жив!
— Я и пришел четверть часа назад, — недоумевая, сказал Алехин.
— Я в курсе, вы позвонили мне в 12.50, — Липатов поднялся и снова внимательно посмотрел в глаза Алехину: — Либо вы спугнули преступника, либо… — он сделал паузу, изучая лицо главного редактора.
— Либо?
— Либо сами убили его, — веско произнес следователь. — К тому же зачем вы не сказали мне правду о том, что знакомы с убийцей вашей подруги?
Издательский дом «Голдпресс», ул. Петровка
— Тебе надо отдохнуть, Кен, — сказала Анастасия Порываева, пересаживаясь из-за своего стола в кресло напротив Алехина. Этим она дала понять, что из начальника превращается в друга. Глаза ее выражали почти искреннее волнение.
— Я в порядке, Настя, — сухо ответил Кен. Впрочем, по дрожи в его пальцах и испуганно-усталому выражению глаз скорее можно было предположить обратное.
— Кен, сначала Алиса, затем этот мальчик… Что ты делал в его квартире? — Порываева с интересом изучала глаза главного редактора.
— Мы договорились о встрече, Сергей был как-то связан с Филиппом, я хотел разобраться…
— Ты начал собственное расследование? — притворно изумилась Настя.
— Нет, я просто хотел понять, что произошло.
— Но ведь есть следователь. Ты не можешь рисковать собой.
— Настя, мне ничего не угрожает. Угроза есть, но нашим коммерческим интересам. Я тебе уже говорил тогда в Милане, что игры с «Персеем» могут обернуться полной потерей «Меркури». А это 40 % рекламы в наших журналах.
— Но как все это связано со смертью Филиппа? Его же убил маньяк. А Алиса? Там был какой-то мальчик-проститутка. Он ее ограбил, я слышала… Господи, это так ужасно. Вы ведь очень любили друг друга, — голос Насти стал торжественно-печальным, как у героини мыльной оперы в момент, когда наконец-то выяснилось, кто чей родственник и за каким хером все кругом страдают.
Кен молчал. Потом он встал, прошелся по кабинету, достал сигареты и закурил.
— Кен, пожалуйста, я не смогу работать в дыму, — Настя знала, что скорее добьется своего, если создаст для Кена максимальный дискомфорт. Она удовлетворенно проследила за тем, как Кен открыл окно и выбросил сигарету, а затем продолжила ласковым голосом: — Компания хотела бы предложить тебе отпуск. Сначала ты съездишь в Шамони, там есть прекрасный новый отель со спа. Поживешь в личном шале, покатаешься на лыжах. А затем тебя примут в клинике «Мерано», почистишь организм, немного подлечишь нервы. Там очень хорошо. И это будет наш подарок тебе. Нам хочется, чтобы ты как можно скорее оправился и снова был с нами.
У Алехина был нюх на власть. Люди, которые однажды попробовали власти, не устают от нее никогда. Власть — не работа, которая может не клеиться или надоесть. Власть — состояние души. Такие люди не ездят в Шамони, когда у них все наперекосяк, а им предлагают «оправиться», «отдохнуть», «почистить организм» или «немного подлечить нервы». В переводе на менеджерский это значит, что их хотят убрать в самый ответственный момент. Поддаться — все равно что споткнуться. Упадешь — не встанешь. Поэтому Алехин сказал: