— Отлично выглядишь, — бодро сообщила ей Порываева. — Я сейчас, садись, — она указала на диванчик, а сама позвонила ассистентке и попросила принести с принтера письмо Алехину.
— Ну, вот и я, — объявила Настя, опускаясь в кресло напротив Кристины.
«Неужели ты? А я думала, ты это или не ты», — язвила про себя юрист. Появилась ассистентка и вручила генеральному директору листок бумаги. «Он приехал?» — спросила Настя вполголоса. «Пока еще нет. Я сразу сообщу», — заверила ассистентка и собранной походкой вышла из кабинета. Она хорошо знала, что вилять бедрами перед женщиной-начальницей не только не нужно, но и опасно. Вилять позволяется только директору.
— Кристина, тысячу лет не виделись, ну, как у тебя дела? — Порываеву учили в бизнес-школе, что подчиненным, оказавшимся в кабинете руководителя, нужно помочь расслабиться.
— Все нормально, Настя, что у тебя-то стряслось? — Озорные глаза Кристины прожигали насквозь, и Порываева почувствовала, что кровь приливает к лицу. «К черту бизнес-школы», — решила она и вывалила суть дела Кристине, а потом протянула письмо, адресованное Алехину.
— Все это противозаконно, — неожиданно отрезала Кристина. — Алехин что, кормящая мать? Или присяжный заседатель? Насильно в отпуск мы никого отправить не можем. Уволить можем. А что Кен-то думает?
— В том-то и дело, что он и слышать ничего не хочет, но и журналом не занимается. Вот сейчас уже десять утра, а его нет на рабочем месте!
— Катастрофа, — с притворным сочувствием признала Кристина.
Разговаривать было больше не о чем. Порываева отпустила Кристину, вернулась к компьютеру и отправила Алехину письмо. Затем написала второе — на общий мейл всех сотрудников компании:
«Руководство компании приняло решение предоставить отпуск главному редактору журнала «Джентльмен» Иннокентию Алехину на время проведения следственных действий по делу об убийстве… — Настя сочла, что слово звучит грубо, и переписала: — по делу о гибели телеведущей Алисы. По окончании следствия мы будем рады снова видеть г-на Алехина в нашей команде. Надеюсь, в этот трудный для него момент все присоединятся к словам искренней поддержки и заверениям в нашем неизменном уважении».
Довольная собой Настя кликнула на иконку send. И, наконец, взялась за третье письмо:
«На время отпуска г-на Алехина исполняющим обязанности главного редактора «Джентльмен» назначен Василий Липкович…» — но закончить этот мейл Порываева не успела. В комнату влетела испуганная ассистентка:
— К вам поднимаются сотрудники прокуратуры.
— А где Алехин?
— Не знаю, — растерянно сообщила девушка, — и мобильник у него не отвечает.
Глава третья
Санкт-Галлен и снова Москва
Аббатство святого Галла, Восточная Швейцария
В лето 965-е от Рождества Христова цезарь и август Оттон прибыл в обитель святого Галла, чтобы отпраздновать здесь Крещение Господне. Враг же рода человеческого, который никогда не дремлет, решил нашего господина и императора погубить. Ибо сказано в Писании: «Он был человекоубийцем от начала». Иные простецы невежественные говорили, дескать, к господину нашему были подосланы дурные люди от Беренгара, человека жестокого и алчного, который затаил на Оттона обиду за то, что господин наш по справедливости лишил его королевства Лангобардов. Другие полагают, что зло замышляли слуги наложницы означенного Оттона по имени Ругисдунда. Происходила она из племени фризов, которое во все времена отличалось неверностью в помыслах и свирепостью в поступках. Нрава же означенная Ругисдунда была надменного и никак не могла примириться с браком господина нашего с достопочтенной Адельгейдой, королевой лангобардов, которую Беренгар бесчестно держал в темнице словно горлицу в клети, а цезарь освободил и сделал своей женой.
Мы же не сомневаемся, что то были козни врага рода человеческого, который подобно псу всегда возвращается на блевотину свою, ибо только этот нечестивейший обманщик мог задумать нанести нашему господину Оттону смертоносный удар в святой обители, в потаенной крипте у сосуда священного тела Галла, а оружием своего коварства избрать крест Господа и Спасителя нашего. В крест этот, который есть залог жизни вечной, древний враг хитроумным своим искусством вставил лезвие необычайной остроты, которое мог воровским способом извлекать, и так надеялся, нечестивый, привести свой замысел во исполнение. Когда же заступничеством святого отца нашего Галла злодеяние было остановлено, то означенный враг, посрамленный добродетелью святости, растворился в воздухе, оставив оружие свое перед самой пречистой гробницей Галла Исповедника. Многие, заслуживающие доверия, потом рассказывали, что чуяли запах серы в крипте. Вот так бесовский клинок стал трофеем триумфатора Галла, явившего и другие бесчисленные чудеса. О них в древние времена рассказывали слогом неизмеримо более возвышенным многие почтенные отцы. Мы же, ничтожные, написали это не ради стяжания пустой славы мирской, но только для того, чтобы река забвения не поглотила деяния Галла, блистательного мужа Божьего, которые да наставят на путь истинный сомневающихся.