Он не был мертв определенно, но это не казалось и просто сном или обмороком. Лицо, бледное, как у любого вампира, теперь приобрело цвет испорченного творога, глаза под веками беспокойно вздрагивали, черные волосы упали на лицо, и выглядел он жалко.
Конечно, разумнее всего было позвонить куда надо - деньги бы мне очень пригодились. Так же разумно было оставить его здесь - он или очухается до рассвета, или сгорит, потом только траву подровняю…
Я сделала то, что разумным не назовешь - скинула туфли, взяла его за руки и потащила в подвал. Это стоило мне достаточных усилий, чтобы в процессе не оставалось времени на мысли. А мысль была очевидной - я об этом сильно пожалею.
Оказалось, не так я физически и немощна. Честно протащила его вниз по ступенькам, но дальше силы закончились, и пришлось его просто бросить. В завершение веселья я разбила бутылку с вермутом (хорошо, что не последнюю) и порезала руку - более неподходящего места для этого найти просто невозможно.
Однако даже на запах крови он не среагировал - так и лежал, как я его оставила. Для очистки совести бросив на него какое-то покрывало, я прихватила бутылку и ушла в дом.
Это происшествие волшебным образом подняло мне настроение. Так что напиваться я не стала - выпила бокальчик и заснула прямо на диване.
Завтра примусь за поиски работы…
Нет - лучше послезавтра.
…Будильник не знал, что я уволена, и разбудил меня в семь, за что и был наказан ударом о стену. Спала я на удивление хорошо и, повалявшись в постели положенный час, отправилась в подвал.
Если он действительно мертв - что ж, тогда потрачу положенную премию на оплату счетов.
Я оставила дверь открытой, чтобы не включать свет - солнце освещало большую часть лестницы, но не успела сделать и пяти шагов, как голос из глубины подвала произнес:
- Закрой дверь.
Из моей груди наконец вырвался короткий истерический смешок. Меня уволили. Мой дом отбирают. На меня напал грабитель. У меня нет друзей. Мой отец умер. Я сломала каблук. Моя мать знать меня не хочет. Тварь, которой я спасла жизнь, сейчас разделает меня на бифштекс. Не хватает только опухоли в мозгу на неоперабельной стадии.
- Ты закроешь дверь или нет? - повторил он.
Я оглянулась, оценивая свои шансы. Прямо за моей спиной был отрезок лестницы, залитый ярким солнечным светом. И можно было бы попытаться…
- Прежде чем ты коснешься дверной ручки, я сломаю тебе шею, - сообщил он, предсказывая ход моих мыслей.
- Не успеешь.
- Тогда застрелю.
Вот блин. Надо было пошарить по его карманам.
- Это вероятнее, - согласилась я.
- Тогда делай то, что говорят.
Я послушно прикрыла дверь и зажгла свет.
Лампочка была маломощной, однако на мгновение все же ослепила его. Он отвел глаза, и я, наконец, смогла его рассмотреть. Вампира очень трудно рассмотреть, если он смотрит на тебя в упор - это, наверное, их своеобразное оружие. Вроде обращаешь внимание на черты, а потом обнаруживаешь, что запомнила только глаза, как две фары несущегося на тебя автомобиля. Если это “потом” еще существует.
Вообще-то раньше я видела вампиров всего два раза и мало ими интересовалась. Знала то же, что и все. После того, как ученые выяснили, что они бесполезны в их научных исследованиях по поводу долголетия, поскольку устроены кардинально по-другому, их оставили в покое. Если это можно так назвать. Известно, что вампиры сами строго контролируют свою численность, ведь чем их меньше, тем проще им самим жить. С той же целью они стараются контролировать и собственные аппетиты, чтобы не вызвать на свою голову полицейские облавы. По закону их положено проводить раз в полгода, но это вряд ли делается, пока в городе спокойно (только не сейчас, когда убили дочерей МакКинли!). В то же время вампиры абсолютно бесправны, их волен убивать, кто хочет, как бешеных собак, а за наводку полиции положены немалые премиальные. Моя подруга Дора всю жизнь об этом мечтала, но как-то ни один монстр ей не попадался.
Однажды я была свидетелем жуткой сцены - одну из них вытряхнули среди бела дня из багажника машины прямо на тротуар. Был июль, жара стояла неимоверная. Это была девчонка, совсем молодая - и с виду, и вообще тоже, поскольку не вспыхнула, как бенгальский огонь, на такой сковородке. Вокруг собралась толпа, ее кожа постепенно краснела, покрывалась волдырями. От боли она не могла даже пошевелиться, только орала, прижав ладони к лицу. Я не выдержала и ушла, но меня расстроила не столько эта медленная казнь, сколько алчное выражение на лицах зевак. По мне, так неужели миллионный город не может прокормить десяток не-мертвых? Обычные банды ведут себя гораздо хуже (во всяком случае, у нас в Филадельфии), уголовники садятся в тюрьму за убийство и благополучно выходят на свободу, для отпетых серийных убийц есть электрический стул, но даже это - относительно безболезненное прерывание жизни. А монстры приговорены просто за факт своего существования. За то, что монстры. У нас суровые законы. Но не думаю, что та девушка заслужила такую страшную смерть, может, она за всю жизнь никого не убила. А может, еще не успела, как сказать…
Конечно, бескрышные убийцы есть и среди них, стоит вспомнить только инцидент на нью-йоркском Стадионе… ну а как насчет нас? Сколько среди нас монстров, убивающих ПРОСТО РАДИ УДОВОЛЬСТВИЯ? Со времен Стадиона много времени прошло. Все ведь могло и измениться.
Таковы мои космополитичные взгляды. Сейчас они были довольно неуместны, поскольку мой гость был настроен мрачно.
- Сядь там, - указал он на кресло в углу.
Я вынесла сюда часть старой мебели. Во втором сидел он.
- Можно выпить? - поинтересовалась я.
Это его почти позабавило. Он чуть расслабился.
- Пожалуйста, будь как дома.
Я вынула последнюю бутылку вермута, глотнула прямо из горлышка (а жизнь-то налаживается!) и тут же поймала на себе его взгляд. Вообще он мне понравился в хорошем смысле, как нравятся некоторые мужчины и женщины на улице. На вид ему было где-то под тридцать, лицо интересное, даже красивое, но не из тех, что называют симпатичными. Я бы сравнила его с авангардной черно-белой фотографией, на которой почти ничего не понимаешь, но не можешь оторвать взгляда. Четкость, правильность черт - и в то же время такое чувство, что самое главное все же скрыто. Где-то за этим мраморным лицом и темными сияющими глазами.
Я уже упоминала ранее, что до него видела не-мертвых два раза в жизни. Второй раз был более чем забавен. В “Пинке” ко мне подсело прелестное создание со вполне определенными намерениями. Обычно я прихожу в клуб, чтобы расслабиться, а не снимать или сниматься, но этот экземпляр показался мне интересным. Чудная белокурая красоточка после темнокожей Доры - это разнообразило бы сексуальное меню. Дело в том, что у нее были контактные линзы. Парадокс: навороченная молодежь носит на дискотеках линзы, имитирующие глаза вампира, а вот она имитировала как раз обычные человеческие глаза. Слово за слово, и мы сели в мою машину. Ее беда была в том, что она оказалась слишком голодна или попросту неопытна. Окажись я с ней наедине в постели, ничто бы меня не спасло, но Карен (Карла? Керри?) взялась за работу еще в машине, когда я припарковалась возле дома. Она целовала меня с энергией пылесоса, в губы, в шею, а зубки у нее оказались острые и вскоре уже покусывали не очень приятно. Пистолет был в бардачке, дотянуться до него оказалось не проблемой. Короче говоря, я достала его, оттолкнула эту алчную тварь и хладнокровно врезала наотмашь. Удар не был особо силен, но когда ее лицо начала заливать кровь, она охнула и внезапно начала отъезжать - кровопийца, оказывается, собственной крови боялась, как черт ладана. Пришлось вытолкать ее из салона и запереть дверь. И только когда она, спотыкаясь, уползла из поля зрения, я почувствовала всплеск запоздалого страха и еще десять-пятнадцать минут просидела, уткнувшись лбом в руль машины. Узнав, что я не позвонила в полицию, Дора чуть скальп с меня не сняла. Иногда я пассивно удивлялась тому, что так долго уже переношу Дору. Она, конечно, богиня секса, но как человек слова доброго не стоит.