Клич: Здесь правильно отмечали товарищи, что формирование военной идеологии выходит далеко за пределы самой армии. Формирование и советской, и военной идеологии начинается в средней школе. Была пословица, что немецкого солдата создал сельский учитель. В этой пословице есть большая доля правды. Вопрос формирования советской идеологии и, особенно, формирование военной идеологии у нас поставлен чрезвычайно скверно. Нельзя не сказать, что одним из элементов военной идеологии является дисциплина. В отношении дисциплины у нас в школах не совсем благополучно. Это мы ощущаем на своих собственных детях и на тех примерах, которые видим. Не секрет, что комсомольцы, приходящие в армию, сплошь и рядом являются самыми недисциплинированными. Именно в средней школе не заложены те основные элементы дисциплины, которые нужны для нашей армии. Отсюда надо прямо поставить вопрос, что военно-политическая пропаганда, начиная со средней школы, поставлена чрезвычайно скверно.
Нужно сказать, что оборонная работа в нашей стране, в частности работа Осоавиахима, пошла по совершенно неправильной линии. У нас не дают правильного представления и необходимой пропаганды военному делу в самих организациях Осоавиахима, которые призваны подымать оборонную работу в нашей стране. С этим связывается положение командира запаса, что первым проводником военной идеологии среди массы населения, в котором должен занимать место дисциплинированный гражданин, который должен формироваться в средней школе, — является комсомолец.
Мне кажется, что дисциплины в армии нет. Нужно подумать над этим вопросом и начинать вводить дисциплину самого командира раньше всего и прежде всего, а у нас командир является сплошь и рядом не образцом дисциплины даже внешне.
Пример вчерашнего дня. Сажусь в метро, на станции вижу политработника артиллерии, одет по форме, плащ нараспашку, на голове самая обыкновенная кепка. Это безобразие. Когда я подошел и сделал ему замечание, этот политруководитель даже не понял. Я говорю — как вы явитесь в часть, будете требовать соблюдения дисциплины и требовать ношение формы. Он говорит, что вы обижаете меня этим замечанием.
Мы не внедряем дисциплины начиная с командира. У нас в армии много случаев недисциплинированности, в первую очередь, начиная с командира и политработника. Мы первые не требуем этой дисциплины, проходим мимо недисциплинированных командиров и политработников.
Мерецков: А Вы думаете, что должен ходить командир или маршал смотреть по улице.
Клич: Я возьму московский гарнизон. От московского гарнизона надзора нет на улице. Если я, например, остановлю десяток командиров и комиссаров, это не есть система.
Буденный: От московского гарнизона в выходной день выставляется 300 командиров, а то, что Вы говорите — это не единичный случай. Чем выше командир, тем больше распущенности.
Воронов: Например, вчера командир в зрительный зал идет в фуражке.
Клич: Об этой разболтанности нашего командного состава и политработников надо прямо поставить вопрос. Кардинальным вопросом для нашей армии является дисциплина. Это есть один из важнейших элементов формирования военной идеологии.
Я лично считаю, что первое, что нам необходимо сделать по вопросу военной идеологии — это очистить нашу Красную Армию от всех непригодных командиров и политработников, которых имеется, к нашему сожалению, довольно много.
Мехлис: Часто получается, что командир не хочет служить в армии других стран, и его там не держат, его отпускают, а у нас наоборот, если кто-либо сам изъявляет желание уйти из армии, его держат. Это, конечно, неправильно. Не хочешь служить — надо увольнять.
Клич: Вопрос дисциплины в Красной Армии является основным в военной идеологии. Я еще остановлюсь на вопросе, который затрагивал т. Мехлис относительно формы, как должна развиваться военная мысль. Сейчас, если на каких-нибудь учениях и даже занятиях решение какого-либо командира оказывается неверным, то составляется много писем и начинается дискуссия — это факт обсуждения приказа. Я считал бы неправильным заводить в наших газетах дискуссионный листок. Нужно иметь это дело в порядке обсуждения, и чтобы здесь была именно и новая мысль, и это широко и смело проводить в нашей печати.
Мне помнится, когда я был в Академии им. Фрунзе, то получил сам очень многое. Я вспоминаю, что тогда ни одна книга военного порядка, вышедшая на рынок, не была не обсужденной на наших группах. А вот уже во второй период, т.е. 1932—36 гг., когда я уже учил слушателей, когда поднимался вопрос о новой военной книге, он никогда не обсуждался на группах, да и сейчас слушателям прививается все шаблоном. Поэтому я лично большой сторонник формы военно-научной работы в виде ВНО, может быть, в виде небольших собраний, групп, комполитсостав должен разрешать эти вопросы, и там это должно являться началом нашей мысли и правильным развитием ее.