Точно через пять дней «Торос» появился у Бакарицы. Владимиру Алексеевичу Зеленину представился еще раз случай блеснуть своим талантом пролезать с кораблем в щель между судами. Не прошло и пятнадцати минут, как «Торос» буквально вжался к пристани между кормой парохода «Ока» и носом красавца «Диксон». Едва успели на берегу закрепить швартовы, как к борту подошел первый грузовик, до отказа набитый мукой. На груде мешков виднелись выбеленные фигуры наших гидрологов, направленных накануне на Бакарицу для организации погрузки. Потные, запудренные мукой лица улыбались.
— Николай Николаевич, готовьте трюм, завалим грузом — все идет, как часы, — приветствовал меня свалившийся с горы мешков Петр Петрович Рахманов.
— Хорошо. Теперь уже задерживаться нечего. Рассказывайте, как дела.
Петр Петрович в сутки сумел превратиться в самого заправского стивидора. Он успел составить план доставки грузов со складов к борту судна так, чтобы не простаивали зря машины, и в то же время «Торос» не был завален беспорядочным потоком груза, имевшего несколько сот различных наименований. Погрузить корабль совсем не так просто, а погрузить «Торос», да еще так, чтобы разместить в нем полуторагодовой запас всего необходимого, явилось делом весьма ответственным и сложным. В корабельный трюм нельзя валить без разбора любой груз; от такой погрузки, во-первых, будет портиться сам груз, во-вторых, нарушится остойчивость корабля и он может перевернуться на небольшой волне. Груз надо разместить так, чтобы все тяжелые предметы находились на самом дне корабля, а более легкие можно располагать уже наверху. Далее, надо заранее предусмотреть, что именно из погруженного понадобится в первую очередь, чтобы не пришлось при первой же выгрузке перерывать весь трюм. Весьма важно, чтобы груз был размещен по своим сортам и, например, ящики с мылом и чаем не оказывались рядом, так как от долгого соседства чай примет запах мыла. Наконец, какое бы количество груза ни находилось на корабле, один из помощников капитана, обычно второй, или, как его называют во флоте, ревизор, должен точно знать, где и что у него лежит.
Перед тем как приступить к погрузке, ревизор составляет план размещения груза на судне, имеющий особое название — «каргоплан». В нем указывается, что и куда надо будет положить, с учетом объема и спецификации груза. Сама погрузка выполняется в строгом соответствии с «каргопланом». При составлении этого плана на «Торосе» пришлось учесть весьма ограниченную вместимость судна и громадное разнообразие номенклатуры нашего груза. Следовательно, трюм необходимо было заполнить так, чтобы любой вид продукта можно было достать, не трогая прочего груза. Ближайшая к середине корабля часть трюма была отделена поперечной переборкой высотой от днища до главной палубы, и в отгороженную часть было погружено около 30 тонн угля. Оставшееся пространство трюма было занято, главным образом, продовольствием, причем последнее грузилось по сортам, каждый сорт укладывался в виде отдельного столбика. Исключение составила мука, большая часть которой заняла весь низ трюма, и лишь в одном месте на палубу выходил «мучной столб» из мешков, положенных в ряд один на другой. При такой системе погрузка шла несравненно медленнее, чем погрузка обычного грузового судна, где нет необходимости доставать из трюма когда угодно любой сорт груза, но зато мы легко могли разбираться в своем снаряжении, имея трюм, похожий на громадную коробку с печеньем, разложенным по сортам.
Береговые работники Арктикснаба с большим неудовольствием поглядывали на нашу «затею». Медленность погрузки задерживала «Торос» у причала, а места у последнего брались буквально нарасхват судами, торопившимися в Арктику. От более решительных мер, чем только косые взгляды снабженцев, нас выручали малые размеры «Тороса», занимавшего весьма небольшое протяжение причала, и темпы работ всех участников экспедиции. В эти дни для «торосовцев» исчезли обеденные перерывы, ночной отдых. И если трюм «Тороса» медленно заполнялся «товарными столбиками», то во всех складах к нам не могли предъявить никаких претензий. Необходимые материалы отбирались быстро, без излишних споров, и все отобранное сейчас же отвозилось к «Торосу».
К концу третьих суток стоянки на Бакарице от изящного вида нашего корабля осталось очень немного. «Торос» глубоко сел в воду, сразу сделавшись похожим на какую-то речную баржу. Палуба, над отделкой которой столько потрудился боцман, сейчас скрылась под разнообразным грузом.
Если просмотреть палубу с носа до кормы, то перед вами представился бы следующий ассортимент товаров. От форштевня до фокмачты покоились бочки с бензином (самый неприятный груз, какой себе может только представить любой капитан); поверх бочек были разложены мешки с овсом и жмыхами для корма свиней, взятых в экспедицию. От фокмачты до мостика палуба вдоль корабля делилась на три части. С правого борта разместился «свиносовхоз», т. е. был сделан громадный ящик с перегородками и крышками, в котором находилось одиннадцать больших свиней. Середина судна, занятая люком трюма, вмещала тоже изрядное количество мешков со жмыхами. С левого борта стоял наш моторный катер. На мостике, тесно прижавшись друг к другу, выстроились бутыли в плетеных корзинах с различными ягодными и фруктовыми соками.