Тюрьма — физическая изоляция человека от привычной для него среды, необычайно отрезвляющее для любого буйного ума средство. Ложное ощущение превосходства перед другими людьми отбрасывается ею с кромешной жестокостью в такой беспросветный угол, что даже семя этого лукавого ощущения гордыни стирается в прах.
Только здесь Ранджит впервые понял всю ничтожность своих злых помыслов и себя — раба этих помыслов и обстоятельств.
«Кто я такой? Червь, ничтожная пылинка во вселенной, возомнившая себя великой гималайской вершиной. Незначительный, временный смертный… Я жил так, словно буду жить вечно. А мог бы и на своем месте, у зятя, заняться делом, сколотить капитал». Только сейчас Ранджит понял это. Да только ли это?..
«Сколько же мне дадут? Завтра должны огласить обвинительное заключение», — пронеслось у него в голове.
В камере было человек двадцать. Дышать было нечем. Через каждые полчаса на бетонный пол выливали по два ведра воды. На нарах не было никого. Кто сидел, а кто и лежал на мокром полу, изнывая от духоты, жары и голода.
Действительно: пустой желудок — отличное средство против переполненного сердца и головы, забитой глупостью суеты.
С грохотом открылась дверь, и зычный голос надзирателя потряс вялые тела заключенных:
— Подследственный Ранджит, на выход!
Ранджит вскочил и направился в светлый проем двери. В сопровождении двух надзирателей он вошел в низкое и затхлое помещение для свиданий.
На противоположной стороне, за длинной деревянной доской, перегороженной мелкой решеткой, сидела Сандра. Выглядела она великолепно. А может быть, Ранджиту так показалось. Во всяком случае, над ней витал незримый ореол, атмосфера воли. Тонкий запах ее духов вызывал легкое головокружение. Ранджит никогда в жизни не ощущал так сильно присутствие женщины, ее необъяснимое отличие от мужчины, ее захватывающее, чарующее начало. И какое-то мгновение он не мог вымолвить ни слова. Челюсть его отвисла. Он смотрел на Сандру, как «баран на новые ворота». И вдруг мощное чувство надежды, жизни, как освежающее первое дыхание муссона, ударило ему в грудь.
— Сандра! Ты? Как ты смогла сюда проникнуть? Я уже не надеялся… — отрывисто заговорил он.
— Привет, любовь моя! Я верна тебе, Ранджит, и буду ждать тебя, — сказала она певучим, с хрипотцой голосом.
Когда надзиратель отвернулся, она передала ему записку с завернутым в нее бетелем.
Ранджит воровато и быстро засунул сверток за пояс. Он отдал бы все, чтобы вырваться отсюда.
— Сандра, милая, любовь моя, я только здесь понял, что люблю только тебя и никого больше!
— А твоя родственница, Зита? — съязвила Сандра.
— Что ты, это было умопомрачение. Да ты и сама знаешь, что я хотел лишь завладеть ее богатством, а потом…
— Что потом? — оборвала его Сандра. — А потом забыть меня, бросить. Хорош гусь, нечего сказать.
— Ну прости, Сандра, я не хотел. Думал, так будет лучше. Скажи мне, как отсюда вырваться, что сделать? И много ли мне дадут? — затравленно озираясь, умолял ее Ранджит.
Сандре было жаль его, и она сменила «гнев на милость».
— Тебе вменяется похищение, насилие и афера. Можешь влететь в десятку.
— Не может быть! Сандра, ты шутишь?
— Я говорила с адвокатом и пришла сюда не шутить, — и, понизив голос, она продолжала:
— Я советовалась с Юсуфом, и он велел тебе при любом исходе дела забыть о том, что ты выполнял его поручение. Это раз. Во-вторых, любыми ухищрениями добейся хоть небольшого прощения и снисхождения со стороны пострадавшей. Натрави свою сестренку на ее супруга, пусть он повлияет на Зиту. И пообещай мне, что ты так и сделаешь. Когда ты отсидишь минимальный срок в тюрьме, мы оставим Бомбей и переедем ко мне, в Калькутту.
— Не понимаю! Все ты хорошо говоришь, Сандра, но причем здесь Калькутта?
— Дело в том, что продюсер Калькуттской киностудии предложил мне ангажемент на съемку фильма, в котором я буду играть одну из главных ролей. Денег будет куча. Здесь, в Бомбее, я со всеми переругалась. Говорят, что я стала стара.
Мы купим, а вернее, я куплю для нас с тобой дом. Только обещай, что ты женишься на мне! — с лукавой улыбкой сказала Сандра, взмахнув длинными ресницами.
— Конечно, Сандра, я готов хоть сегодня, сейчас…