Настоящий террор был развернут против так называемых «мешочников» — людей, которые пытались привозить в города продовольствие маленькими партиями, «в мешках». Эта практика могла бы до известной степени смягчить продовольственный кризис, но коммунистические власти видели в мелкой коммерции возрождение капитализма и безжалостно пресекали товарообмен между городом и деревней как «спекуляцию». Виновных часто расстреливали на месте.
Хуже всего пришлось горожанам, поскольку теперь их существование полностью зависело от выдачи продуктов по карточкам, а представители «эксплуататорских классов» были приписаны к четвертой категории, ниже уровня выживания.
«Красный террор»
Позорный мир с немцами и грабеж крестьян рассорили большевиков с их союзниками по коалиции — левыми эсерами. В июле 1918 года эта боевитая партия сначала попробовала устроить в Москве переворот, а когда не получилось, эсеровский мятеж начался на фронте (в это время уже вовсю бушевала гражданская война). Повернуть Красную Армию на Москву у эсеров тоже не вышло. Тогда они прибегли к давней, еще дореволюционной тактике — к индивидуальному террору. 30 августа в обеих столицах прозвучали выстрелы. В Москве эсерка Фанни Каплан тяжело ранила Ленина, в Петрограде эсер Леонид Каннегисер застрелил Моисея Урицкого, председателя местной ЧК.
В ответ на индивидуальный террор советская власть развернула террор системный, массовый. «Красный террор» был провозглашен официально, постановлением Совнаркома. Органы ЧК производили повальные аресты «по классовому признаку». Потенциально опасные «элементы» должны были помещаться в концлагеря, но на деле расстреливали без разбора подряд всех «буржуев», кто попадался под руку чекистам. Это была не акция возмездия, а «профилактическая мера», смысл которой с предельной ясностью объяснил один из советских вождей Григорий Зиновьев, полновластный диктатор Петрограда, где репрессии были особенно жестоки: «Мы должны увлечь за собой девяносто миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить — их надо уничтожать».
Пик «красного террора» пришелся на сентябрь-октябрь 1918 года, когда газеты почти каждый день публиковали списки расстрелянных, но и в дальнейшем советская власть постоянно использовала террор как средство устрашения. Общее количество жертв не поддается даже приблизительному исчислению, поскольку расправы происходили в основном бессудно и часто бессистемно. Называют цифры в диапазоне от 50 тысяч до 600 тысяч человек.
Первый этап Гражданской войны
С конца 1917 года до конца 1918 года Россия находилась в положении побежденной страны, и «германский фактор», то есть страх перед Берлином связывал руки большевистского Совнаркома. Он был вынужден, в частности, мириться с существованием независимой Украины, где находились немецкие войска, и даже терпеть казачье государство «Всевеликое Войско Донское», являвшееся чем-то вроде германского протектората.
В первой половине года произошло всего два крупных военных столкновения между белыми и красными, оба локальные. В феврале-марте сбежавший из-под ареста генерал Корнилов, собрав маленькую, всего 4000 штыков и сабель, армию добровольцев, попытался захватить Северный Кавказ и привлечь на свою сторону кубанских казаков, но пал в бою. Остатки его войска еле спаслись. Чуть раньше на востоке, где располагались земли Оренбургского казачьего войска, сопротивление советской власти возглавил атаман Александр Дутов. Он блокировал Транссибирскую магистраль, главную транспортную артерию страны, что отрезало от центра Туркестан и Сибирь с Дальним Востоком. Однако и здесь казачество не оказало белым массовой поддержки. Советы в конце января прогнали дутов-цев из Оренбурга в степь. Движение по Транссибу восстановилось.
Весной 1918 года казалось, что обойдется без широкомасштабной гражданской войны, но грубые ошибки советской власти довели дело до взрыва. Он грянул в конце мая, когда Совнарком, выполняя требование немцев, попробовал разоружить Чехословацкий корпус. Это было крупное (40 тысяч солдат) воинское соединение, созданное чехами и словаками, которые воевали в австрийской армии, попали в русский плен и теперь желали сражаться на стороне Антанты за независимость своей страны. В русских революционных событиях корпус не участвовал, ничью сторону не принимал и после заключения Брестского мира должен был кружным путем, через Владивосток, отбыть на Западный фронт. Эшелоны с чехословацкими батальонами растянулись по всей Транссибирской железной дороге.