Либеральная среда — журналисты и деятели культуры — уловили исходящий от нового правителя сигнал, что рамки дозволенного расширяются, и принялись раздвигать их с энтузиазмом, который вскоре стал пугать инициатора послаблений. Так в истории случается всегда.
Естественное для Общества стремление к свободе совпало с общим ухудшением уровня жизни, вызванным тем, что из-за сокращения нефтяных доходов государство не могло обеспечивать торговлю даже минимальным набором продуктов (к 1990 году начнутся перебои уже и с хлебом). Поэтому широкие слои населения стали пополнять ряды Общества, то есть интересоваться политикой.
Настроение времени лучше всего передавали названия хитов перестроечной эпохи. Фильм режиссера Станислава Говорухина назывался «Так жить нельзя», песня рок-группы «Кино» — «Мы ждем перемен», песня рок-группы «Аквариум» — «Этот поезд в огне». Литературные журналы и издательства массово выпускали художественные произведения немыслимой прежде смелости; пресса печатала статьи всё большей и большей остроты. Тиражи свободолюбивых газет и журналов невероятно поднялись. Даже на государственном телевидении появились передачи, критиковавшие сложившиеся порядки. Гласность постепенно перерастала в свободу слова.
Просоветские СМИ и защитники социализма, не имевшие привычки к открытой дискуссии, терпели в этой идеологической борьбе сокрушительное поражение. Первые робкие ласточки Гласности пустились в полет во второй половине 1986 года. Два года спустя, когда началась первая в советской истории предвыборная кампания, в общественном мнении идеи демократии и гражданских свобод по классическому выражению Ленина уже «овладели широкими народными массами» и сулили советской системе большие проблемы.
Возрождение парламентаризма
Выборы 1989 года были похожи на выборы в царскую Думу, то есть являлись и неравными, и непрямыми. Как в начале столетия имелись привилегированные «курии» помещиков и домовладельцев, так теперь особую квоту получили компартия, профсоюзная верхушка и прочие «общественные организации», под каковыми имелись в виду различные квазигосударственные структуры. Они получали треть мандатов. Однако избранные «народные депутаты» должны были пройти еще одну фильтрацию — избрать из своего состава Верховный Совет. В прежние времена ВС созывался время от времени и исполнял сугубо церемониальную функцию, одобряя любое решение партии. Теперь он превращался в постоянно действующий парламент.
К этому времени недовольство партией стало уже массовым, все громче слышались голоса о том, что нужно вводить многопартийность, и у Горбачева возник план перехода из генеральных секретарей КПСС в президенты страны — об этом он впервые осторожно заговорил на партийной конференции летом 1988 года. Избранные народные депутаты приняли соответствующий закон в марте 1990 года и сразу же избрали Горбачева первым президентом СССР — не всенародным, а парламентским голосованием. Одновременно упразднялась статья конституции, гарантировавшая партии власть в государстве. «Тихий государственный переворот», ради которого Горбачев, собственно, и затеял парламентскую реформу, завершился, однако ее последствия оказались намного масштабней, чем он предполагал.
Предвыборная кампания, проводившаяся в условиях гласности, очень политизировала население страны. На участки пришли 90 процентов избирателей. Многих партийных и советских руководителей (в том числе московского и ленинградского секретарей) «прокатили», а в тех союзных республиках, где ширилось антиколониальное движение, большого успеха добились представители «народных фронтов».
Транслировавшиеся по телевидению и радио заседания Первого съезда в мае 1989 года произвели настоящую революцию в массовом сознании. С самой высокой государственной трибуны звучали речи, за которые совсем недавно посадили бы в тюрьму. Рухнула последняя из традиционных «колонн» государства: оно лишилось монополии на власть.
Парламентская оппозиция
Предполагалось, что двухступенчатость и неравенство представительства обеспечат в новоизбранном Верховном Совете большинство лояльным депутатам, которые не будут создавать правительству проблем. Первое получилось, второе — нет. (Сказывалось плохое знание истории, которую Горбачев и его соратники изучали по марксистско-ленинским учебникам. Согласно им царская Дума была «пустой говорильней», а самодержавие свергли большевики). Верховный Совет СССР, разумеется, тоже был говорильней, поначалу принимавшей только нужные власти законы, но в условиях быстрой политизации народа, всё больший процент которого превращался в Общество, Слово обретало огромную силу и превращалось в Дело.