Ситуация усугублялась тем, что по-фаталистски хладнокровно царь относился только к государственным делам. Он был любящим отцом и нежным мужем — до такой степени, что семейные заботы заслоняли всё остальное. В этом последний российский самодержец являлся контрастом первого — великого князя Ивана Васильевича. Монархия началась с правителя, жертвовавшего своими близкими ради державы, и закончилась правителем, жертвовавшим государственными интересами ради своих близких.
Преданная любовь к супруге побудила Николая совершить несколько тяжелых ошибок, которые дорого обошлись стране и ускорили гибель империи. Неумная, упрямая царица пользовалась огромным влиянием на супруга. И разрушительная для царского престижа распутинская эпопея, и вмешательство Александры Федоровны в назначения министров, и ее враждебность к Думе, и всяческое поощрение мистической веры мужа в Промысел Божий — все эти факторы сыграли свою роковую роль.
В последние годы (и какие годы!) жена была единственным человеком, чьему давлению поддавался Николай. Прежде он, случалось, попадал в зависимость от напористых, деятельных министров, среди которых попадались и люди недюжинные, вроде Столыпина, но дееспособные администраторы, сделавшие карьеру за счет своей энергии и способностей, часто бывают чересчур настойчивы — потому что твердо знают, чего хотят, и умеют этого добиваться. Чем дольше Николай находился у власти, тем хуже он выносил людей подобного типа.
Император очень старался входить сам во все дела, но, во-первых, не обладал для этого нужными талантами, а во-вторых, при объеме и запутанности возникающих вопросов это было в принципе невозможно. Никому не доверяя, подозревая каждого в каких-то задних мыслях и тайных намерениях, Николай обходился без собственной канцелярии и даже не держал личного секретаря. Он и в этом уповал на свои особые отношения с Судьбой и Богом.
В 1914 году в царскую канцелярию поступила докладная записка бывшего министра внутренних дел П.Н. Дурново, одного из опытнейших государственных деятелей. Он был смертельно болен и написал императору безо всякого верноподданничества письмо-предостережение. Старый сановник заклинал царя не вступать в конфликт с Германией и с поразительной точностью предсказывал, что произойдет, если война все-таки разразится: какие сложатся коалиции, сколько тягот принесут России военные испытания и чем всё закончится. «…Все неудачи будут приписываться правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него… В стране начнутся революционные выступления… Армия, лишившаяся наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах населения оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».
Поражает не то, что все эти пророчества в точности сбылись, а то, что письмо осталось непрочитанным. Очевидно, Николай взглянул, да и отложил эти умствования в сторону. Впрочем, если бы даже и прочитал, то лишь пожал бы плечами: человек предполагает, а Бог располагает.
Судьба обошлась с тем, кто в нее верил, со звериной жестокостью. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года Николая, Александру и пятерых их детей убьют в подвале большевики. Но не менее жестоко Рок обойдется и со страной, которой правил августейший фаталист. Доля его исторической ответственности велика. Когда капитан корабля смотрит только в небо, происходит кораблекрушение.
ЛЕНИН,
или ТЕОРЕТИК У ВЛАСТИ
Ленин в 50 лет.
Иконическая фотография Павла Жукова.
При всём колоссальном объеме литературы о Ленине, из чтения очень трудно составить представление о живом человеке. Беспристрастных свидетельств почти нет — рассказчики или смотрят на объект снизу вверх, с благоговением, либо люто его ненавидят. Создается впечатление, что «живого и человеческого» в этом историческом деятеле было не так много. Всё его существование, все поступки подчинялись Идее, Теории. Если изъять ее из ленинской жизни, от Владимира Ильича Ульянова ничего не останется.