Царский титул
Быть «великим князем» вполне устраивало Ивана III и Василия III, но к тому времени, когда шестнадцатилетний Иван IV взял власть в свои руки, этот титул сильно померк. Главный соперник Сигизмунд I был в первую очередь королем польским, а великим князем литовским лишь во вторую. Титул «короля» в Москве тоже казался недостаточно солидным: у тех же поляков короля избирали, то есть он был монарх не волей Божьей, а волей своих подданных.
Юный честолюбец Иван выбрал титул, соответствовавший идее о создании «третьего Рима», то есть третьей империи (после римской и византийской). Рыхлая Германская империя на Руси считалась ненастоящей, а используемое немцами слово «император» подмоченным. Иван решил: он будет цесарем. Русские произносили это слово как «царь».
В январе 1547 года Иван IV торжественно «венчался на царство», водрузив на голову так называемую «шапку Мономаха». По преданию этот драгоценный головной убор, не похожий на европейские королевские короны, киевскому правителю Владимиру Всеволодовичу в XII веке прислал из Царьграда тесть — базилевс Константин Мономах. Символическое значение этого жеста казалось современникам очевидным: отныне Москва официально становится преемницей византийской империи.
Получилось и в самом деле символично. Как установлено историками, красивая шапка была не византийского, а татарского происхождения.
Ее в знак милости прислал своему московскому вассалу совсем другой император, великий хан Узбек (1313–1341). Так что венец был выбран совершенно правильно: в грядущие века цари будут восстанавливать границы не византийской, а ордынской империи.
Земский собор
Институт «земских соборов», просуществовавший в Московском царстве до конца семнадцатого века, являлся не протопарламентом и даже не совещательным съездом сословных представителей вроде французских Генеральных Штатов или испанских кортесов. Царь не «совещался» с делегатами, а информировал их о больших государственных решениях и в лучшем случае выслушивал их верноподданные петиции. И всё же это был важный, чуть ли не единственный канал «обратной связи» — напрямую от сословий к монарху, минуя его обычное многослойное окружение.
Сведения о самом первом соборе туманны, историки даже спорят, когда в точности он состоялся — в 1549 году или в 1550. Неизвестен и состав участников. Кажется, в их число входили представители местных властей. Программа и ход съезда тоже нигде не зарегистрированы. Скорее всего собравшимся разъясняли правила государственной жизни, изложенные в новом Судебнике, который однако был обнародован на более авторитетном церковном соборе, год спустя. Власть удельных князей этим документом окончательно упразднялась, укреплялось положение дворянства, вводились элементы народного представительства в гражданском судопроизводстве. Дальнейшая эволюция, вернее сказать деградация общественно-государственного устройства в царствование Ивана IV лишила земские соборы какого-либо значения. Однако позднее, в семнадцатом веке, когда возникнет «второе» государство, менее монократичное, чем «первое», соборы будут играть довольно существенную роль.
Завоевание Казани и Астрахани
За время междуцарствия (можно назвать детские годы Ивана IV и так), восточный сосед, ханство Казанское, стало союзником Крыма, враждебного Москве. Едва взяв бразды правления, юный царь попытался решить «казанскую проблему», но первые военные походы были неудачны. Однако через несколько лет окрепшая царская власть сумела укрепить и армию, Казань же, наоборот, ослабела из-за внутренних раздоров. Тем не менее война 1552 года оказалась трудной.
Осада Казани была долгой и кровавой, защитники упорно сражались. Штурм разделился на два этапа. Уже после прорыва внутрь города битва прервалась и начались переговоры. Но сдалась лишь ханская семья, остальные казанцы капитулировать отказались и все погибли. Если верить летописи, в живых остались только женщины и дети.
В ту пору Иван еще не был «грозным». Пленного хана Едигер-Магмета он принял с почетом, а с завоеванным народом поступил по тогдашним меркам «ласково»: казней не устраивал, насильно обращать в христианство не стал, но по новгородско-псковскому «рецепту» вывел большинство татар из Казани, заменив их русскими переселенцами.