С богатой добычей казацкая флотилия вернулась в Астрахань, где Разин получил от властей помилование за все прошлые шалости. Но атаман не угомонился. Он двинулся вверх по Волге, грабя теперь уже отечественные караваны.
Всю зиму 1669–1670 гг. в разинский лагерь стекались казаки, привлеченные славой атамана и ждавшие новых походов. Войско набралось такое большое, что казаки, помня об успехе Лжедмитрия, вознамерились взять Москву. Они объявили, что с ними царевич Алексей Алексеевич (на самом деле недавно умерший) и стали рассылать агитаторов по селам и городам. Себя Разин именовал «подручником великого государя», которого впрочем народу не показывали. Крестьянам атаман сулил «волю», горожанам избавление «от бояр».
Добровольцы стекались со всех сторон. Образовалось внушительное скопище, которое однако трудно было назвать армией, поскольку казачьи отряды теперь составляли лишь малую часть восставших.
Пожар охватил несколько областей. Иногда в городах при одном только приближении Разина вспыхивали бунты, и ворота распахивались сами. Правительство недооценивало масштабы катастрофы, отправляло на подавление бунта недостаточные силы. Казалось, гражданская война вот-вот приведет к краху государства и новой Смуте.
Но Разин был никудышным стратегом. Он мало задумывался о будущем. Похоже, что он так и остался «любителем погулять», а его «социальная пропаганда» не основывалась ни на какой политической платформе. Посередине своего триумфального наступления он вдруг повернул обратно на юг и разграбил богатую Астрахань.
К тому времени, когда атаман снова выступил в поход, царское правительство успело собрать значительные силы. В сражении под Симбирском в начале октября 1670 года воевода Барятинский нанес пестрому воинству Разина поражение, после чего Степан бросил плохо вооруженную крестьянскую армию и с одними только конными казаками бежал на Дон. Это и решило исход войны. Она перешла в карательную стадию. Царские войска повсюду громили и преследовали мятежных крестьян. Не уцелел и Разин, которого схватили и выдали те донские казаки, что не участвовали в восстании.
Крестьянская война длилась и после того как Разина казнили, но это были уже разрозненные очаги сопротивления. Дольше всего продержалась отдаленная Астрахань, павшая лишь в ноябре 1671 года.
Церковная реформа
Реформа — слишком громкое название для сугубо формальных, в сущности малозначительных новшеств, введенных патриархом Никоном. Это никак не идеологическая и политическая революция, которую полутора веками ранее произвела в западном христианстве протестантская Реформация.
Креститься отныне предписывалось не двумя, а тремя пальцами; писать не «Исус», а «Иисус»; «аллилуйю» петь трижды, а не дважды и так далее. Кроме того в церковных книгах надлежало исправить некоторые ошибки перевода.
Как уже говорилось, причина, по которой вводились эти новации, была не религиозной, а государственной. В Москве зрела решимость присоединить православные области Речи Посполи-той, и самым активным сторонником этого проекта был Никон. Мешали отличия московского обряда, накопившиеся за века отдаленности от иных центров православия. В 1649–1651 годах три иноземные пастыря — патриарх иерусалимский, митрополит назаретский, а затем и сам патриарх константинопольский — выразили недовольство «ересями» московского канона.
Церковь «Третьего Рима», светоч православия (то есть правильной веры), должна быть канонически безупречна — такова была логика реформы. При крайнем консерватизме русского общества и в особенности духовенства, при опасливом отношении простого народа к любым новшествам, исходящим сверху, начинание и так было бы очень рискованным, а нетерпеливый, нахрапистый Никон еще и до предела обострил ситуацию.
Не озаботившись провести предварительную подготовку, в 1653–1656 гг. на нескольких церковных соборах он сначала объявил о новшествах, а затем принялся претворять их в жизнь по-московски, то есть сурово и решительно.
Сопротивление было упорным. В ученых верхах — идейное, в народной массе — социальное. И если оппозицию «читающей» части общества довольно быстро подавили, то неграмотная Русь еще очень долго держалась за двоеперстие и внимала антиниконовским проповедникам.
Самым крупным инцидентом стало восстание монахов отдаленного Соловецкого монастыря в 1666 году, длившееся несколько лет и жестоко подавленное. Но было множество мелких акций неповиновения. Зародилось целое движение, когда крестьяне и горожане уходили «спасаться» в дальние леса. Нередки были случаи массового суицида: самосожжений, самозакапываний. Стали возникать и секты, члены которых подвергались суровым карам.