Первый Азовский поход (1695) стоил России больших людских потерь; Второй Азовский поход (1696) — огромных денежных потерь. Колоссальные средства были затрачены зимой 16951696 гг. на строительство под Воронежем одноразовых кораблей для транспортировки солдат и припасов. Еще разорительней обойдется вера Петра в перспективность «Воронежского флота», о чем будет сказано ниже.
Наградой за двухлетнюю тяжелую войну стала крепость, которая позволяла плавать в мелководном и бесполезном Азовском пруде, но зато очень осложнила отношения с Турцией, что самому же Петру было очень некстати ввиду его больших европейских планов. (Не говоря уж о том, что через полтора десятилетия Азов придется отдать обратно).
Сюрприз Карла XII
По сравнению с нелепой азовской авантюрой антишведский альянс, к которому присоединился Петр, выглядел делом верным и беспроигрышным.
Во-первых, выход к Балтийскому морю стране был жизненно необходим. Чтобы открылась торговля со всей Северной Европой, хватило бы одного порта, той же Нарвы, к которой русские в прошлом не раз подступались.
Во-вторых, Швеция конца XVII века, казалось, полностью утратила былую грозность. Четвертью века ранее она проиграла войну датчанам и пруссакам, король Карл XI (1660–1697) был занят только внутренними делами и отказался от регулярной армии, заменив ее ополченцами, которых время от времени вызывали на подобие военных сборов. (Скоро выяснится, что такой воин инициативностью, дисциплинированностью и стойкостью превосходит наемника или рекрута, но пока за границей к шведским полусолдатам-полукрестьянам относились пренебрежительно).
В-третьих, никто всерьез не воспринимал и семнадцатилетнего шведского короля. На заседаниях правительства он помалкивал, в государственные дела не вмешивался и слыл полоумным чудаком: бил посуду, рубил дворцовую мебель, на скаку срывал с прохожих парики. Одним словом, у Швеции не было ни армии, ни главнокомандующего.
Но едва началась война, Карла словно подменили. Он быстро собрал армию, мобилизовал флот и одним дерзким ударом нейтрализовал самого ближнего и самого опасного члена коалиции — Данию. Август Саксонский еще только разворачивался, а московский царь даже не успел начать наступление.
Оказалось, что шведская полупрофессиональная армия превосходно дерется и что во главе ее стоит новый Александр Македонский.
Нарвская конфузия
Для Петра большая война началась катастрофически.
Сначала русская армия оказалась не в состоянии взять невеликую крепость Нарву несмотря на 20-кратное преимущество. Артиллеристы были плохо обучены, порох никуда не годился, и стены стояли крепко.
Затем, когда на подмогу осажденным прибыл Карл XII, царь совершил поступок, в военной истории неслыханный: бежал из ставки, назначив вместо себя человека случайного — посланца саксонского короля, только что прибывшего и совершенно не знавшего армии. Фактически она осталась вообще без командования, и Карл с его небольшим, но хорошо организованным войском разгромил противника по частям. На следующий день русское войско капитулировало. В плен попали генералы и старшие офицеры, а солдаты ушли бесформенной толпой, отдав пушки, знамена и мушкеты.
Это одно из самых позорных поражений всей российской военной истории.
Битва близ Полтавы
Тем контрастнее была победа, которую Петр одержал над нарвским триумфатором девять лет спустя.
За эти годы русские солдаты научились воевать, офицеры командовать, полководцы — маневрировать. Шведская армия по-прежнему была очень сильна, она еще и закалилась в бесчисленных боях, но ее предводитель действовал всё так же. Он всегда атаковал, всегда перебрасывал с фланга на фланг кавалерию, считал ниже королевского достоинства отступать и безрассудно рисковал своей жизнью. Петру и его генералам особенности этой тактики были хорошо известны, на этом знании и основывалась диспозиция.
Она была оборонительной и предполагала сначала обескровить наступающих плотным перекрестным огнем, а потом задавить численным (более чем двухкратным) преимуществом.
Так всё и вышло. Дело облегчилось тем, что Карл еще накануне сражения по своей вечной неугомонности угодил в перестрелку, был ранен и на Полтавском поле его таскали в носилках, что существенно парализовало управление.
Отступление превратилось в бегство. Русская кавалерия преследовала шведов до речной переправы и там почти всех взяла в плен. Карл еле спасся. Такой армии, как до Полтавы, у него больше никогда не будет. Но военным успехом (неокончательным и войны не остановившим) значение этой виктории для России отнюдь не исчерпывается. Именно с этого события, поразившего всю Европу, к стране, еще недавно презираемой, начинают относиться как к сильной и важной державе.