Пока шла война со шведами, у царя не хватало времени всерьез заняться любимым делом, зато в последний период правления он обрушил на Россию целый каскад всевозможных регламентов.
Великому императору, которого так чтут российские государственники и патриоты, принадлежит одно из самых русофобских высказываний: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если б я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей». Вот Петр и переделывал, дотошно и неустанно.
Некоторые его постановления удивительны — например «Закон о дураках и дурах» (1722). Царь вдруг озаботился тем, что глупые дворяне женятся между собой и плодят новых дураков, а их в державе и так девать некуда. Критерий, по которому можно опознать дурака, Петр впрочем установил небессмысленный, хоть и механический: кто из дворянских детей не учится, тот дурак. Таких следовало ставить на учет, жениться не дозволять и наследства не давать. Разумеется, многие молодые люди пострадали незаслуженно, но в общем и целом интересный закон безусловно стал серьезным стимулом для развития дворянского образования.
От обилия царских указов порядка в стране больше не стало — скорее в судах и канцеляриях возник еще больший беспорядок. Всеобъемлющий свод законов появится в России лишь через сто с лишним лет после Петра.
Закрепощение дворянства
Именно так следует понимать введение обязательной государственной службы для дворян. Привилегированность их положения теперь отягощалась тяжелейшей повинностью.
В шестнадцатом веке дворяне тоже были обязаны служить государю, лишь на этом основании им раздавались поместья. Но затем, в семнадцатом веке, при ослаблении «ордынских» строгостей, многие стали уклоняться от воинской повинности, а затем развитие армии привело к отказу от плохо организованной и кое-как вооруженной поместной конницы.
Петр перетряхнул и преобразовал всё высшее сословие. Не стало бояр, они изжили свою полезность. Дворян же царь вынудил пожизненно состоять на армейской, флотской или гражданской службе — в обязательном порядке. Привилегированного класса реформы коснулись в большей степени, чем всех остальных, так что привилегия превратилась в ярмо.
В 1714 году вышел указ о единонаследии, согласно которому поместья запрещалось делить между детьми. Помещиком становился только старший сын, но и на него возлагалась ответственность: собирать для казны подати с крестьян и отправлять их на казенные работы. Все юноши с 15 лет должны были поступать на службу, при этом в вооруженных силах им следовало начинать с самого низа, тянуть солдатскую лямку. На самом же деле принуждение начиналось еще раньше, с десятилетнего возраста, когда дворянские «недоросли», опять-таки в обязательном порядке, отдавались в учебу. За неисполнение полагался немалый штраф.
Известны случаи, когда дворяне специально не записывались в геральдические книги (еще одно петровское новшество), чтобы выбыть из сословия, ставшего таким угнетенным. Но служба, продвижение от чина к чину, для младших сыновей теперь стали единственной возможностью достичь положения и материального благополучия. Хорошо кормиться можно было только от государства. В 1722 году была учреждена детально, по-петровски расписанная «Табель о рангах» — по всем видам государственной службы. Каждый дворянин, если он не помещик, непременно должен был иметь какой-то чин, по которому его и оценивали.
Пожалуй, из всего населения России, сплошь подневольного, самой несвободной группой теперь стали дворяне (их к концу петровского царствования в стране насчитывалось около 300 тысяч человек обоего пола). Крепостные крестьяне по крайней мере жили у себя дома, а их господа часто служили где-то далеко и наведывались к своим семьям только урывками — и так до старости.
Новая столица
В мае 1703 года в устье широкой и глубоководной реки Невы, где можно было построить морской порт, Петр приказал заложить крепость, которую сначала нарек Петрополем, а потом переименовал в «город Святого Петра», Санкт-Петербург. Царь очень любил давать всему немецкие названия.
Он так дорожил этим своим детищем, что в самые отчаянные моменты войны соглашался отдать шведам всё кроме Петербурга. В 1711 году, попав в турецкую западню, Петр даже был готов поменять исконно русский Псков на выстроенный среди болот ингерманландский городок.