Следующий всегдашний этап общественного брожения, молодежный, начался сразу после отмены крепостничества в 1861 году. Молодежь, всегда склонная к радикализму, хотела большего и как можно быстрее. Начались студенческие манифестации и протесты. Полиция их разгоняла. Временно закрыли Санкт-Петербургский университет, пошла волна репрессий: аресты, ссылки.
Реформы второго этапа (судебная, земская, городская) привели к тому, что российские свободолюбцы раскололись на два лагеря: «эволюци-онеров» и «революционеров». Первые верили в то, что страну можно перестроить, и занялись «малыми делами» — в земствах, судах, городских самоуправлениях. Вторые решили перейти от слов к делу — подготовке восстания.
На правительственном уровне тем временем тоже происходило размежевание — борьба между фракцией реформаторов и фракцией консерваторов. Поворотным моментом стал 1866 год, когда бывший студент Каракозов устроил покушение на Александра. В царя он не попал, но реформы прострелил навылет. Шок от каракозовского выстрела был очень сильным. У государства произошло нечто вроде панической атаки с судорогами. Сменился весь курс внутренней политики. Министры-либералы были скопом отправлены в отставку, уцелели только военный министр Милютин и министр финансов Рейтерн. Самым влиятельным сановником стал отъявленный реакционер граф П. Шувалов, министром просвещения был назначен еще более одиозный граф Д. Толстой — этот пост приобрел особое значение, поскольку власть была очень встревожена резким полевением учащейся молодежи.
Инцидент с Каракозовым был пока единичным случаем. Революционеры шестидесятых и первой половины семидесятых уповали главным образом на пропаганду. Возникло так называемое «хождение в народ»: тысячи молодых идеалистов отправились по деревням агитировать за революцию. Когда же стало очевидно, что крестьяне к пропаганде невосприимчивы, протест перешел в вооруженную, террористическую стадию.
Произошло это в 1878 году, после того как молодая народница Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Трепова и была оправдана независимым судом присяжных, которые сочли ее поступок этически оправданным. Для государственных реакционеров это событие стало еще одним доводом в пользу губительности реформ; для молодежи — образцом героического поведения.
С этого момента террор, если так можно выразиться, вошел в моду. Покушения на царских чиновников следовали одно за другим, во многих городах, но самая большая из подпольных организаций «Народная воля» сосредоточила все свои усилия на одной задаче: убийстве императора. Народовольцы надеялись, что «казнь» самодержца по приговору «революционного суда» станет потрясением, которое перерастет в революцию. Охота на царя продолжалась два года и закончилась тем, что 1 марта 1881 года в Петербурге террористы бросили в Александра II бомбу, посреди белого дня, на глазах у толпы.
Этот триумф революционной борьбы стал и ее крахом. Теперь российская политика уже безо всяких зигзагов повернула в обратную сторону. Начался период контрреформ — царствование Александра III.
По иронии судьбы в самый последний день своей жизни царь-Освободитель подписал указ о созыве «законосовещательного» органа, который должен был стать первым шагом на пути парламентаризма. Новый император, однако, этот проект отставил.
Ближайшим советником Александра III, «серым кардиналом», являлся ультраконсерватор Константин Победоносцев, обер-прокурор Синода. Самый важный правительственный пост, министра внутренних дел, занял всё тот же Дмитрий Толстой, прямо заявивший царю, что реформы прошлого царствования были ошибкой. Дуумвират Победоносцева-Толстого при полной поддержке императора взял курс на постепенную отмену или выхолащивание всех завоеваний российского либерализма.
В августе 1881 года вышло «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». В любой области империи указным порядком отныне мог вводиться режим «усиленной охраны» и еще более суровый режим «чрезвычайной охраны». При этом местная администрация имела право по собственному усмотрению кого угодно арестовывать, высылать, подвергать денежным штрафам. Любые предприятия, органы печати и учебные заведения могли быть закрыты. Всякое юридическое разбирательство, если его ход не устраивал администрацию, немедленно передавалось в военный суд.