Алексей внимательно глянул на нового попутчика.
- Ба! - удивленно сказал он. - Беглец! А я тебя сразу и не узнал. Богатым будешь! Это ведь он тогда, Андрей Николаевич, по подземному ходу из города вылез?
- Он, он, - подтвердил, досадливо морщась, Кунжаков.
Нехорошие предчувствия, терзавшие его более суток, окрепли и обрели реальные очертания. Похоже, амбец пришел Михайловке и ее жителям. Серьезно начальство подошло к случившемуся, очень серьезно. Вспомнив умельцев из зондеркоманды, старший лейтенант вздрогнул. Теперь он не сомневался, что водитель Николай был прав, за что его и убили. Куда же в таком случае ехали они? А главное - зачем! Если все шло к тому, что жителей районного городка посчитали опасными, то свидетели будут еще опаснее. Не дай Бог разойдется по всему миру, что армия занималась самым настоящим геноцидом! И гадать не стоило, что при зачистке города среди мирного населения жертвы будут. И немалые. Это же скандал на весь крещеный мир! Это же правительство сменится как пить дать! А с опасными свидетелями поступают обычно - им просто не позволяют давать свидетельские показания. А для этого затыкают рот. Навсегда.
Кунжаков почувствовал, что у него пересохла глотка. Порывшись в пакете, он достал бутылку пепси, открыл ее и сделал несколько глотков.
Значит, атака на город все-таки состоялась. Куда же дели население? Эвакуировали? Скорее всего это было именно так. Страна у нас большая, распихали михайловчан по психушкам, самых интересных, естественно, в институт Сербского, как подопытных кроликов, вывезли. А из этого вытекало, что Старикову свою семью теперь придется очень долго искать. И не факт, что он ее найдет. И тут Кунжакову в голову такая мысль пришла, что мороз по коже прошел. Он косоглянул на Старикова, смотревшего вперед с неподвижным лицом, на негромко напевающего беззаботного водителя Алексея, который уже наверняка забыл о своей службе в десантных войсках. Им эта мысль в голову не приходила. Она могла прийти в голову лишь милиционеру, побывавшему не в одной "горячей точке", а потому все видевшему и знавшему не понаслышке.
Если город подвергся нападению из космоса, если население его стало потенциально опасным для всего остального мира, то кто сказал, что с этим населением будут церемониться?
Надо было еще доказать, что жители города стали опасными. Подумаешь, замолчали они! По нашей жизни иной раз вообще ни с кем общаться не хочется. Так если ты молчишь, никто тебя ненормальным не считает. Не в духе человек, и все.
Но с другой стороны, когда вдруг замолкают жители всего города, и замолкают они после того, как оказываются за невидимым барьером, поставленным неизвестно кем и неизвестно для каких целей, если жители эти не реагируют ни на кого, думают неизвестно о чем... Будут ли в таком случае с ними церемониться или просто решат проблему извечным простым способом: с глаз долой - из сердца вон?
Кунжаков закурил.
В кабине стояла тягостная тишина, только водитель что-то немузыкально напевал. Надо было что-то сказать или хотя бы поделиться своими соображениями, но старший лейтенант на это не решился. Да и кто бы вот так - запросто высказал подобные мысли вслух?
Справа показалась цитадель свиноводческого хозяйства, сложенная из красного кирпича. К нему примыкал невысокий хвойный лес, достаточный, однако, чтобы остановиться поблизости от дороги и быть невидимыми с нее.
- Леша, - попросил старший лейтенант Кунжаков. - Притормози немного. Видишь, у человека плохо на душе? Заруливай в ельник, я ему немного лекарства плесну.
15. ЦАРИЦЫНСКАЯ ОБЛАСТЬ, БЫВШИЙ РАЙОННЫЙ ЦЕНТР МИХАЙЛОВКА, 10 СЕНТЯБРЯ 2006 ГОДА, 0.00
Такое можно было увидеть только в бредовом сне! Да и во сне такое снится очень редко. Чтобы видеть такие, сны, надо быть сумасшедшим.
Кунжаков опасался, что около Михайловки их обязательно остановят. Никто их не остановил. Да и огромного лагеря на развилке уже не было, только мусор и ямы от столбов показывали, что недавно здесь был постой. На повороте к городу грудилось несколько милицейских автомашин и бронетранспортеров. Милиционер лениво вышел на дорогу и махнул рукой, чтобы "ЗИЛ" проезжал мимо. Алексей прибавил газу. Грузовая автомашина, надсадно рыча, набрала скорость и устремилась на подъем. За мостом, там, где раньше стояли гигантский крестьянин с дояркой на фоне огромной крутобокой коровы, сейчас ничего не было. Не было видно даже телевизионной вышки. Машина взяла подъем, и находящиеся в ней люди все-таки увидели эту вышку.
Телевизионная вышка лежала на боку и была изломана, словно ее топтал великан. В разные стороны торчали арматура и лопнувшие стальные переплеты, делающие поверженную вышку похожей на рыбий скелет. Развалины, на которых лежала телевышка, еще дымились.
Алексей присвистнул.
Стариков побелевшими пальцами вцепился в сиденье.
- Лихо! - сказал Стариков. - Если уж вышку свалили...
Он не договорил, но в разъяснениях нужды не было. На выезде из города в сторону Москвы снова стояли бронетранспортеры и милицейские машины, освещенные лучами заходящего солнца. Двое дюжих парней в полосатых тельняшках мылись, поочередно поливая друг другу из ведра. Грузовик проводили ленивыми скучающими взглядами, но никто не сделал попытки остановить его. То ли форма Кунжакова успокаивала постовых, а быть может, указание было получено не пропускать никого в город, а на проезжающих мимо можно уже было не обращать внимания.
Кунжаков посмотрел направо.
Город прятался в котловине, поэтому домов отсюда не могло быть видно. Над котловиной стоял черный туман. Более всего он напоминал дым. Кунжаков закурил, стараясь не думать о том, что произошло в городе.
- Тормозни за поворотом, - попросил Стариков. - Я сойду.
- Ну куда ты пойдешь, - попытался остановить парня Кунжаков. - Не видишь, сколько там солдатни и нашего брата понатыкано? Не ровен час подстрелят! Сам знаешь, в такой ситуации церемониться не будут!
- Тогда какого черта я сюда ехал? - возразил Стариков. - Мне надо жену найти и дочку. Ничего, Андрей, один раз я уже рискнул. Сам знаешь, обошлось.