Как ни странно, но дед, обожавший внука, оказался абсолютно прав – окончив первый класс, Лёнька приобрёл если не каллиграфический, но вполне сносный почерк. Учёба давалась ему легко – считал он в уме ловко, память у мальчика была идеальной, читал он необыкновенно быстро… В общем, в школе ему нравилось – одноклассников он обаял, первая учительница Ксения Ивановна была в восторге от способностей ученика, а Лёнька… Лёнька больше всего любил, быстренько выполнив задание, вытащить из парты какую-нибудь книгу потолще и погрузиться в чтение.
Вот так и жили своим маленьким мирком дед и бабушка, их безумная дочь и Лёнька. И скажи мальчику кто-нибудь, что это неправильно, он бы очень удивился – ведь бабушка с дедом его очень любят. И мама любит, просто не может этого сказать. И друзей у него много. И река с лесом. И толстолапые котята, которых с непохвальной регулярностью умудрялась рожать трёхцветная кошка Биссектриса. Котят дед с бабушкой не топили принципиально, всякий раз умудряясь пристроить в хорошие руки. Брали их охотно, ибо непутёвая мамаша во всём остальном была идеальна – была красивой и ласковой, прекрасно ловила крыс и мышей, не гадила в доме и была не по-кошачьи умна. Столь же высоким интеллектом отличалось всё её потомство, несмотря на то, кто из соседских котов был папашей. А ещё была старая конюшня с одной-единственной лошадью Ласточкой, пёс по кличке Батон – жуткая помесь кавказца и ньюфаундленда, с кучей разных, более незначительных кровей, была библиотека с её книжными сокровищами… Много чего было. Так что Лёнька искренне почитал себя счастливым. Но и его посетило горе. Главным горем его детства стала внезапная смерть Липы, которую не предвещало ничто. Просто легла вечером спать, а утром не проснулась. А за день до этого Липа потихоньку от бабки и деда сунула сыну странный кулон, похожий на косо срезанный кругляшок какого-то непонятного металла на витом кожаном шнурке и с дырочкой посередине, и жестом велела спрятать.
Лёнька неподдельно горевал по матери, но в себе не замкнулся и постепенно как-то отошёл и понял, что с этой потерей можно было жить. Он ещё был слишком мал, чтобы знать всю историю Липы, но кулон спрятал и постоянно навещал могилу матери, принося на неё живые цветы. А потом, чтобы как-то перебороть горе, снова взялся за учёбу.
Так и пошло – сначала начальная, а затем и основная школа были окончены на круглые пятёрки, отличником, победителем олимпиад по разным предметам и кучи грамот за активное участие в школьной жизни и спортивные соревнования. Встал вопрос: что делать дальше? Дедушка и бабушка прекрасно помнили печальную судьбу Липы и не хотели отпускать внука от себя. Но учиться в деревне ему было нечему, а такие способности не должны были пропадать… И тут подвернулся случай. Деревня Малые Сцуки стала почему-то модной у городских состоятельных дачников, они стали скупать дома у прежних хозяев, обещая старикам и тем, кто помоложе, квартиры в райцентре. И, что характерно, не обманывали.
Поэтому, когда в калитку Чагиных завернула бойкая дама в очках с плоским кожаным портфелем, обзывавшая сама себя словом «риэлтор», и предложила купить их дом вместе с участком, обещая за это двухкомнатную квартиру в райцентре, дед и бабушка посовещались и согласились. Очкастая риэлторша не обманула – и через месяц Чагины вселились в новенькую двушку в райцентре. Так всё и устроилось наилучшим образом.
Потом-то выяснилась причина аттракциона неслыханной щедрости – аккурат через Малые Сцуки должна была пройти трасса федерального назначения, и участки взлетели в цене просто неслыханно. Новые владельцы - подставные, действовавшие от имени той самой очкастой дамы – получили нехилый навар, но бабушка, узнав об этом от деда, только махнула рукой:
- Брось, Миша, всех денег с собой в могилу не утащишь. А нас всё-таки не обидели – и на квартиру денег хватило, и на мебель дешёвенькую, и на компьютер Лёньке. Там люди большие, не нам с ними бодаться…
Дед вздохнул, сознавая справедливость бабушкиных слов и сознавая, что мало что понимает во внезапно наступившей новой жизни, и на этом успокоился.
Лёнечка поступил по конкурсу на бесплатное место в лучшую городскую школу. Школа была частной, и учились в ней, в основном, дети людей состоятельных. Бабушка и дедушка очень боялись, что его будут обижать, однако у мальчика сложились неплохие отношения с одноклассниками. Лёнечка научился регулировать градус своего обаяния и мог добиться хорошего отношения от кого угодно. Так что заносчивые отпрыски местной элиты спокойно и даже по-дружески общались с деревенским парнишкой и даже пытались ему покровительствовать. От покровительства Лёнька умело ускользал – он уже успел понять, что в этой жизни никому не стоит быть обязанным, но хорошие отношения умудрялся сохранять со всеми.
К тому же к семнадцати годам он вытянулся и ещё больше похорошел. Глаза, казалось, стали ярче, двигался он с какой-то кошачьей грацией, нарастил мышцы благодаря регулярным занятиям в спортзале и плаванию, умел поддержать разговор на любую тему и сойти за своего в самой взыскательной компании. Учился Лёнька по-прежнему блестяще, учителя прочили ему высокие баллы по ЕГЭ и беспрепятственное поступление в университет одной из двух столиц. Казалось, Лёню Чагина ждёт прекрасное будущее, а его стариков – спокойная старость.
Но в один, чёрный для стариков, вечер Лёнька не вернулся домой с подготовительных курсов…
========== Глава 1. Злая сказка начинается ==========
Внимание, пока не бечено!
Во всём был виноват преподаватель математики по прозвищу Игрек. Точнее, звали его Игорь Николаевич, в школе он работал третий год, сразу после того, как окончил педагогический университет в Питере и, несмотря на малый педагогический опыт, был подлинным фанатом своего дела и даже не обращал внимания на заинтересованные взгляды старшеклассниц, ибо был очень даже не урод… Именно он вёл занятия на подготовительных курсах, которые посещал Лёнька. Обычно у Лёни Чагина не было проблем с усвоением материала, но в этот день что-то пошло не так, и зловредный препод не отпустил его, пока не добился результата. Лёнька глянул на часы… и схватился за голову. Он давно уже должен быть дома, если он задерживался и не предупреждал об этом, старики начинали волноваться. Лёнька бы позвонил, и предупредил, да вот беда – накануне он поставил мобильник на зарядку, а собираясь на учёбу – благополучно забыл.
Так что он торопливо накинул куртку и помчался домой, надеясь, что успеет на маршрутку. Однако закон подлости проявил себя во всей красе – маршрутка благополучно ушла за минуту до того, как Лёнька добежал до остановки, а следующая ожидалась не ранее, чем через полчаса. Ждать полчаса Лёнька не собирался и побежал домой пешком. Он знал короткую дорогу через парк, хотя после наступления ночи там обычно никто не появлялся. Однако выхода не было, волновать близких Лёнька не хотел и, несмотря на то, что уже почти стемнело, решительно углубился в тёмную парковую аллею. По тому же, безотказно действующему закону подлости, большинство фонарей в парке не горело. Но Лёнька парк знал хорошо и решил, что просто быстро пробежит по центральной аллее, повернув в нужном месте направо. Там была вытоптанная тропинка, ведущая к парковой ограде, в которой неведомые умельцы согнули два прута таким образом, что кто-нибудь не слишком толстый вполне мог протиснуться. А протиснувшись, можно было оказаться на другой тропинке, которая вела прямиком к Лёнькиному дому.
Ленька быстрым шагом шёл по парковой аллее, высматривая заветную тропинку. Парк был совершенно пуст, и постепенно где-то внутри у Лёньки стало возникать странное гнетущее чувство, требующее повернуть назад, на безопасную освещённую улицу и дождаться пропахшей разнообразной смесью ароматов предыдущих пассажиров маршрутки . Однако Лёнька это чувство придушил на корню : не маленький, да и в парке пусто – чего бояться-то? Но всё равно было неуютно, и он ускорил шаг.