И он сдержал своё обещание. Маленькое озерцо в горной долине, покрытой мягкой травой и нежными разноцветными цветами, озерцо, в котором отражалась россыпь звёзд на ночном небе, заранее приготовленная Шан-туле палатка, устланная мягкими войлоками и узорчатыми тканями… и никого вокруг.
Лёнька вспоминал, как они долго и упоённо целовались и ласкали друг друга, и ему казалось, что они одни на всём белом свете и всё вокруг не имело значения – только это – поцелуи, ласки, дыхание, стройное сильное тело Шан-туле, изгибавшееся от удовольствия под его ласками. Лёнька ещё успел мимолётно удивиться, что им совсем не мешают крылья, а потом Шан-туле неожиданно опрокинул Лёньку на спину и уселся сверху, насаживаясь. Лёнька очень боялся, что Шан-туле будет больно, но на это было совсем не похоже… Шан-туле опустился так глубоко, как мог, хрипло задышал, а потом начал двигаться, и в его стонах не было боли, только чистое удовольствие, разделённое на двоих.
А проснувшись уже за полдень, Лёнька понял, что никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым. И, хотя этой ночью они несколько раз менялись, новая жизнь зародилась именно в Шан-туле. Это было так странно, удивительно и необычно, хотя Лёнька уже должен был и привыкнуть ко всем выкрутасам Изнанки. И, в конце концов, Лёнька решил не заморачиваться. Он просто любил и был счастлив, и, как оказалось, именно это и было самым правильным.
По полу террасы прошлёпали босые ноги. Шан-туле подошёл к Лёньке сзади и обнял его:
- Ты чего в темноте сидишь?
- Нашу свадьбу вспоминаю, - абсолютно честно ответил Лёнька.
- А зачем вспоминать? – улыбнулся Шан-туле. – Может, навестим наше озеро? Ночь тёплая.
- А Лио-шан? – спросил Лёнька.
- А он до утра спать будет, - улыбнулся Шан-туле. – Нашалился. К тому же Клык присмотрит, чтобы всё было в порядке. Да, Клык?
Глар обиженно фыркнул: обижаете, мол. Конечно, присмотрю.
А спустя минуту он уже провожал взглядом две фигурки, стремительно исчезающие в ночном небе. Вот глупые двуногие. Всё усложняют. А за детёнышем он присмотрит. Как без этого?
***
Нерогабал сидел на берегу моря и смотрел, как резвятся в волнах детёныши Тхума, вымахавшие уже почти с папашу размером. Он понимал, что в этом странном наваждении, куда его забросил Властитель снов, прошло уже очень много времени, но, как ни странно, это перестало огорчать его. У него было время, чтобы пересмотреть свою жизнь и свои взгляды – жизнь с Тхумом была простой, даже примитивной, но голову прочищала идеально. Теперь он понимал, каким самовлюблённым засранцем был и что те ценности, к которым он стремился – власть, сила, могущество – вовсе не главные. И мысль, что он сам упустил свою любовь, грызла его изнутри. Нерогабал хотел бы исправить всё, но можно ли было это сделать? Он не знал ответа на свой вопрос, а Властитель снов больше не являлся ему.
Бывший наследник привязался к детёнышам Тхума и терпел близость с ним. Нет, если честно, он даже стал испытывать от неё определённое удовольствие, но всё это было не то… Но как изменить свою странную судьбу, он не знал.
Между тем детёныши продолжали резвиться в волнах, время от времени вылезая на берег и складывая к ногам Нерогабала съедобных моллюсков, красивые, окатанные волнами камушки, из которых он навострился делать ожерелья, которыми они обожали себя украшать, а ещё кусочки кораллов и янтаря. Нерогабал ласково гладил детёнышей по щупальцам, и горка даров моря у его ног всё росла.
Неожиданно из пещеры показался Тхум и обеспокоенно защёлкал, зовя Нерогабала. Бывший наследник поднялся с песка и пошёл на зов. Тхум мягко втолкнул Нерогабала в пещеру и защелкал быстро и как-то грустно. Нерогабал, давно научившийся понимать это щёлканье, разобрал: «Нам пора расстаться. Твоё время пришло».
- Что? – переспросил Нерогабал удивлённо. – Что это значит?
Вместо ответа Тхум обнял Нерогабала своими щупальцами и мягко подтолкнул в начавший формироваться посреди пещеры сгусток серовато-белёсого тумана. Потом снова прощелкал:
«Иди. Я благодарен тебе. Я буду скучать по тебе и мои дети тоже. Но теперь у тебя другой путь. Прощай».
После этого он втолкнул в руку Нерогабала довольно большой мешочек, сделанный из кожи, и снова подтолкнул его в туман. Нерогабал машинально сделал шаг… И оказался в том же зале, откуда Властитель снов отправил его в пещеру Тхума. Но на этот раз он был здесь не один.
На каменном полу зала неподвижно сидел Аннераал.
- Отец! – бросился к нему Нерогабал. Но Аннераал не шелохнулся.
«Здесь только его душа, но не тело. И он не видит тебя», – заметил Властитель снов.
- Что тебе нужно от него? – возмутился Нерогабал.
«То же, что и от тебя, - голос Властителя снов был насмешлив. – Но он виновен более тебя, и его испытание будет в разы тяжелее».
Нерогабал судорожно вздохнул. Он знал, как горд Аннераал. Он не сможет вынести унижения.
- Послушай, - быстро сказал Нерогабал, - а как-нибудь по-другому нельзя? Я не хочу, чтобы ты мучил отца.
«Можно, - покладисто согласился Властитель снов. – Я могу отпустить его душу на перерождение, но…»
- Что – но? – переспросил Нерогабал.
«Знаешь, я уже хотел отпустить тебя. Тхум за тебя просил. Но если твой отец не отправится на своё испытание, его придётся пройти тебе. И, поверь, оно куда хуже, чем то, что тебе пришлось пройти с Тхумом. Так что у нас есть два варианта – я отпускаю тебя, и душа твоего отца отправляется на своё испытание, или душа Аннераала получает возможность переродиться и начать всё с чистого листа, но тогда на испытание отправляешься ты. Выбирай».
Нерогабал тяжело вздохнул. Как ему хотелось стать свободным, вернуться в свой мир, в своё тело… Но… Он собрался с силами и произнёс как можно более твёрдо:
- Отпусти душу отца. Я готов.
«Хорошо, - рассмеялся Властитель снов. – Ты сам выбрал».
Туман снова сгустился вокруг Нерогабала, и он на какое-то время лишился возможности видеть, слышать и чувствовать. А потом он вдруг услышал знакомый голос:
- Нерогабал! Нерогабал! Очнись!
А потом кто-то стал шлёпать его по щекам, приводя в чувство.
Нерогабал открыл глаза… и сразу понял, что находится в собственном теле. А над ним склонился… Лигарот?
- Брат… - прохрипел Нерогабал. – Прости… Где я?
- В той пещере, куда твою душу поместил Арш-пахва, - ответил красивый рыжеволосый Высший, появившись, будто из ниоткуда. – Властитель снов посчитал, что ты можешь вернуться.
- Льоня… - удивился Нерогабал. – И ты здесь? Я… я виноват перед тобой… Прости.
- Ещё успеешь, - отрезал Лёнька. – Кстати, теперь меня называют Лионай.
- Лионай… - пробормотал Нерогабал. – «Сильнейший…». Сколько прошло лет?
- Ты задаёшь не те вопросы, - хмыкнул Лёнька. – И у тебя есть у кого попросить прощения и без нас. Идём, отец.
И они оба просто ушли. А удивлённый Нерогабал попытался подняться. Удалось ему это далеко не с первой попытки, но он всё-таки поднялся и побрёл к выходу из пещеры, совсем не понимая, как ему быть.
Уже у самого выходя он споткнулся, но чья-то рука подхватила его, а когда Нерогабал разглядел, того, кто его поддержал, то удивлённо воскликнул:
- Сахель! Это ты? Неужели ты ждал меня? Всё ещё ждал?
А повзрослевший и удивительно похорошевший Сахель улыбнулся в ответ и произнёс слова, от которых сердце Нерогабала сначала замерло, а потом забилось с новой силой… и с новой надеждой:
- Всё ещё. Всегда.