— Оставьте нас, — распорядилась Иолга. — Я желаю поговорить с племянницей наедине.
— Вы же ещё не прошли через обряд очищения, — возмутился священник. Иолга бросила на него насмешливый взгляд.
— Будьте уверены, я не умру, пока не будут соблюдены все положенные процедуры. Я непременно дождусь вас. А сейчас — извольте следовать воле умирающей. Все вон.
Когда плакальщики со священником вышли, из моей сумки высунулась кошачья голова Кыся.
— Я виноват, — признался он, хотя Иолга ни о чём его не спрашивала.
— Вы чуть не попались, — кивнула она. — Твоя судьба тащит тебя к задуманной ей развязке, но ты действуешь слишком неосторожно, так что можешь перехитрить её совсем не в том смысле, в каком планируешь. Что-нибудь удалось выяснить?
Я покачала головой, Иолга понимающе кивнула.
— Разумеется, — вздохнула она. — Они не допустят до своих планов того, кто ещё даже не закончил обучение. Так что тебе придётся постараться и быть смышлёной ученицей. Вы уже начали изучать… гм, волшебство? — спросила она со смешком, показывая, что на самом деле думает про «волшебство» крёстных.
Я кивнула и принялась рассказывать про занятия с Каролиной во всех подробностях.
— Только, если честно, я не понимаю практического значения этих иллюзий, — призналась я в конце. — Ведь с их помощью нельзя на самом деле кому-то помочь.
— Тут ты ошибаешься, — возразила Иолга. — Да, крёстным не под силу исцелять так, как это делают ведьмы. Одним не достаёт таланта, другим смелости переступить через святые заветы, третьи просто настолько глупы, что не способны даже попытаться. А тех, кто достаточно строптив и пытается прыгнуть выше головы, крёстные жестоко наказывают. Но их иллюзии далеко не бесполезны. В час отчаянья, когда тот, кому они помогают, не видит выхода из сложившейся ситуации, крестные с помощью своих чар рисуют ему совсем другую картину мира, заставляя поверить, что исход может быть и благоприятным. Так, например, они могут заставить не чувствовать холод и не страдать от него, накормить несуществующими яствами, побеждая голод, исцелить боль, чтобы человек или зверь забыл о своих ранах. Крёстные очень слабы в воздействии на тело, зато прекрасно освоили науку влияния на разум. Кстати, остерегайся Каролины Кэррол — она не столько крёстная фея, сколько крёстная стерва. Немало наших полегло её стараниями.
— А почему крёстных называют феями? — спросила я, вдруг заинтересовавшись.
До сих пор мне как-то даже в голову не приходило, потому что крёстные совершенно точно не были феями в привычном мне понимании.
— Когда-то давно их называли крёстными матерями, — вместо Иолги мне ответил Кысь. — Потом один романтик в своей пьесе додумался назвать одну из них феей, отделяя её от прочих людей — обычных смертных. Крёстные сначала возмутились такому сравнению, потому что меньше всего хотели быть дальше от людей и ближе к ведьмам, но потом вроде как смирились и даже начали гордиться своим новым «волшебным началом». Одно время они усердно старались связать образы феи и ангела воедино, даже наколдовывали себе крылья стрекозы или бабочки. Птичьи-то не рискнули, боясь порицания церкви. Но потом мода на крылья сошла на нет, и крёстные стали ходить без них. А звание феи так и осталось при них.
Я задумчиво кивнула. Что ж, в каком-то смысле образ крёстной феи в этом мире соответствовал тому, к какому я привыкла в своём по сказкам и легендам.
— Всё верно, — подтвердила Иолга слова Кыся. — Но хватит об этом. У этого тела не так много времени, поэтому надо успеть поговорить о деле. Ты останешься «в городе» до Рождества. Сразу после похорон тётушки приходи ко мне в избушку. Пекарь будет думать, что ты в горе поехала немного развеяться перед возвращением, а мы как раз успеем заскочить на Лысую гору. Обряды пропускать нельзя, надеюсь, ты помнишь об этом? — спросила она строго, словно я была маленькой девочкой. Впрочем, для неё это так и было. Я, конечно, даже с учётом двух своих жизней была младше Иолги, но понадобилась вся сила воли, чтобы не закатить глаза и не покачать укоризненно головой. На Лысую мне не хотелось, но и других вариантов не было.
— Хорошо, — улыбнулась Иолга. — Ну, иди. И позови этих олухов обратно. Завещание на тебя я уже составила, тебя ознакомят с ним после похорон. До твоего возвращения из Пансиона всем имуществом будет заведовать пекарь, а потом, глядишь, оно тебе пригодится. Никогда не знаешь, где подстелить соломы.
Я попрощалась и вышла, запоздало вспомнив, что хотела ещё уточнить на счёт своей беременности и как правильно её преподнести крёстным. Когда я обернулась, то в дверной проём увидела на кровати уже не Иолгу, а сухую старушку преклонных лет. Вокруг неё собралась тёмная туча, предвкушающе тянущаяся к своей жертве. На руках и лице было несколько тёмных пятен от проклятий, которые могли видеть только ведьмы. Старушка умирала не сама. Прокляла ли её Иолга, чтобы выдернуть меня из Пансиона и обеспечить нашу встречу, или другая ведьма по личным причинам — я не знала. Но отчего-то сделалось не по себе от мысли, что ни в чём невиновная бабуля могла стать простым расходником в ведьминских делах.