Лисия родилась к утру. Яростно тряся кулачками и истошно крича, она выказывала всё недовольство, на какое только была способна. Короткие рыжие волосики, подсушенные полотенцем, смешно топорщились во все стороны.
— Красавица, — Лила выглядела так, словно это было её собственное дитя. Она с гордостью и нежностью обтирала новорождённую девочку, разглядывая её. — Как назовёшь?
— Лисия, — из последних прошептала я и приподняла руку, на которой был шнурок для дочери, сплетённый на Лысой горе прошлой осенью. — Вот… надо перевязать на неё.
Лила кивнула и передала ребенка Лизе, не обращая внимания на мои слабые протесты. Осторожно сняв ниточку у меня с руки, она повязала её Лисии.
— Если её найдут крёстные, вам не сдобровать, — Лиза беззастенчиво рассматривала Лисию так, словно она была предметом, а не живым ребёнком. — Лучше всего от неё избавиться немедленно.
— Так оно и будет, — согласилась с ней Лила. — Будет лучше, если этого ребенка никогда не найдут.
Уложив малышку на стол среди полотенец, она вернулась ко мне, проверяя моё состояние. К этому моменту у меня не хватало сил даже на то, чтобы протестующе мычать в ответ на болезненные прикосновения. Мир вокруг качался и медленно темнел. И я не сомневалась, что скоро провалюсь в эту тьму следом.
— Она в сознании? — спросила Лиза, словно озвучивая мои собственные мысли.
— Сложно сказать, — Лила приподняла мне веки, заглядывая в глаза. — На свет реагирует, но сил явно ни на что нет. Если бы я наверняка не знала, что ей не суждено сегодня здесь умереть, я бы не поручилась за её состояние. Но смерть пока далеко. Даже если её просто бросить здесь, она выкарабкается. Случится какое-нибудь из ваших любимых божественных вмешательств и поставит её на ноги. Впрочем, я дала ей восстанавливающий настой. На некоторое время он погрузит её в сон или близкое к нему состояние, чтобы она могла как можно скорее вернуть силы. Надолго оставаться здесь нельзя, но вряд ли у неё будет выбор.
Лиза согласно хмыкнула.
— Это из-за фамильяра? — спросила она, помолчав и присев рядом со мной. Она потрогала мой лоб, проверяя температуру, и снова принялась растирать мне руки, словно автоматически. Я отстранённо подумала о том, что это больше похоже не на проявление заботы, а на то, что она сама себя таким образом успокаивает. Всё, что ни делали крёстные, было иллюзией. Похоже, даже их забота была такой же иллюзией.
— Кто бы знал, — хмыкнула Лила. — Мы не так далеко, но они провели очень много времени порознь, хотя и довольно близко друг от друга. Неизвестно, чем это обернётся. Для ведьмы очень важно контактировать со своим фамильяром как можно чаще, но в пансионе это было, разумеется, невозможно.
— А если совсем разорвать их связь? Были же случаи, когда ведьмы теряли фамильяров и заводили новых, — предложила Лиза таким вкрадчивым тоном, что мне сразу стало нехорошо. Если бы я могла кричать, я бы закричала, но настой, который в меня влила Лила сразу после рождения Лисии, работал хорошо, окутывая и опутывая, не давая даже пошевелить пальцем.
— Всё не так просто, — возразила вместо меня Лила со вздохом. — Кроме того, разве не этот вопрос сейчас изучает Франческа с подружками? Может и ты вынюхиваешь что-то для них?
— Единственные, кто что-то вынюхивает, это вы, — колко ответила Лиза, отпуская мою руку. — Не за этим ли ты её к нам отправила, несмотря на то, как это было опасно? И, судя по тому, в какое русло зашел разговор, твоя подопечная времени даром не теряла.
— Тихо ты, не пугай ребёнка, — шикнула на неё Лиза, когда Лисия завозилась на своём месте, осуждающе «мяукнув». — К тому же, она ведь теперь и ваша подопечная, если ты не забыла. И совсем скоро отправится на своё первое задание.
— Вряд ли она сможет усидеть на двух стульях разом. Да и не захочет, как мне кажется. Ставлю на то, что к пансиону она больше не приблизится, — хмыкнула Лиза, не соглашаясь. Моих пальцев снова коснулась её теплая ладонь. И, как бы мне ни хотелось отдёрнуть руку, пошевелиться я не могла.
И больше, чем собственная неподвижность, меня раздражала моя безмолвность. С каждой минутой я чувствовала, как работает настой. Сил становилось больше, самочувствие улучшалось (хотя тянущая боль от разлуки с Кысем никуда не пропадала), а разговор Лилы и Лизы бесил сильнее. Очень хотелось встать, проклясть всех не только на словах, забрать Лисию, вернуться в пансион за Кысем, оседлать метлу и лететь, куда глаза глядят. Идея отправиться просить помощи у верховных казалась мне всё более глупой. Я чувствовала себя использованной, а не защищенной ими.