При виде неё оставшаяся в живых нечисть попадала ниц, задрожав, а духи застыли статуями, словно некто успешно их отрубил. Я бросила взгляд на Морену, но та даже не дернулась, хотя по её истинному облику можно было понять, что недовольство есть.
Вместе с появлением Яги пришло некое облегчение, зародившее в груди искру спокойствия. Перестав упираться, безвольно повисла на руке богатыря, ощущая спиной его быстро бьющееся горячее сердце.
— Ты не можешь вмешиваться, Макошь, — прошипела Морена, — это моя территория.
— Я почувствовала страх своей ведьмы, — пропела богиня, даже не взглянув в мою сторону, — так что могу, дорогая сестра. Но в твоих словах есть доля истины, драться я не хочу. Всё можно решить миром. Откажись от своих идей и делай то, что предначертано.
— Продолжать пресмыкаться пред Сворогом? Делать вид, будто всё идёт как надо? — надменно поинтересовалась черноглазая красавица. — Очнись, мы умираем. Верующих становится всё меньше, ты слабнешь, я тоже. Вскоре мы вовсе впадём в вечный сон, из которого уже не будет выхода.
— Как Чернобог? — поинтересовалась Макошь. С изумлением проследила, как старуха на троне дёрнулась, будто от пощёчины. — Мы не убежим от написанного, аще жизнь наша сочтена, так нужно принять это с достоинством.
— Ты говоришь, как он, — ощетинилась богиня Смерти, рывком поднявшись на ноги. Да столь стремительно, что никто и глазом моргнуть не успел. — Раз такова ваша судьба, так забейтесь в расщелины и дрожите, подобно тварям. Я не собираюсь следовать неведомому року.
— Вечная зима ничего не решит, — Макошь говорила с ней, как мать говорила с чуть глуповатым, но всё ещё любимым ребёнком. — Ты изничтожишь всех: людей, нечисть, природу. Останется холодная и безжизненная пустыня.
— Верно, и я буду править.
— Снегом?
— Н-но, госпожа, а как же м-мы? — проблеял кто-то из нечисти. — В-вы пообещали н-нам с-свободу и ж-жизнь.
Морень взглянула на них, подобно черни под ногами. Взгляд пронизывающих чёрных глаз обжигал не хуже огня. Уверена, что когда она полностью вступала в силу, то одним взглядом могла обречь кого-нибудь на смерть.
Но даже сейчас он заставлял дрожать и пресмыкаться.
— Ваша глупая жизнь и свобода меня не интересуют, — отсекла она с небывалой лёгкостью. — Вы были щебнем, из которого выкладывалась дорога к трону. Там вам самое место.
Рука Святослава немного ослабла, чем я и воспользовалась, мгновенно вырвавшись из его объятий, бросившись к Бафомету. Тот продолжал стоять, чуть пошатываясь, но в целом выглядело бодренько.
Нырнув под мышку, приняла часть его веса на себя, обеспокоенно вглядываясь в побледневшее лицо и карие глаза с полопавшимися капиллярами. Выглядело жутко.
— Смотришь на меня так, будто готова хоронить, — хрипло усмехнулось начальство, обнажив кровавые зубы.
— Выглядишь ужасно, — произнесла срывающимся голосом, стараясь подавить истерику, рвущуюся наружу.
— Нет, Вер-ра, комплименты — это когда ты хочешь похвалить человека, а не оскорбить, — Зло скукожилось, схватившись за рану на груди. Кровь немного подсохла, но выглядело всё ещё отвратительно.
— Не в твоём случае.
Бафомет издал короткий хрип, который, похоже, должен означать смех. С тревогой вновь устремила взгляд на двух богинь, разговор у них совсем не клеился. Морена кипела от злости и ненависти. Макошь своим спокойствием выводила её лишь сильнее, заставляя аж дрожать от гнева.
Заскрипел снег, подул ледяной северный ветер. Духи, зависшие в воздухе, начали вибрировать. И хоть они никуда не двигались, чего-то хорошего это не предвещало.
Глубоко в душе я была готова бежать в любой момент, но всё же продолжала стоять и ждать великодушной отмашки. Не то, чтобы я считала Макошь покровительницей, но лучше уж пока быть на её стороне, чем мёртвой.
Когда стало окончательно понятно, что переговоры зашли в тупик и стороны не придут к согласию, Макошь нахмурилась и отступила.
— Ты вынуждаешь меня, сестра.
— Рада, что ты, наконец, это поняла.
— Бегите, — коротко бросила богиня Плодородия, не обернувшись.
Дважды повторять не пришлось.
Святослав, подскочив сзади и схватив нас в охапку, припустила самым первым, успешно перепрыгивая любые препятствия. Вот вроде устал, сам ранен, да ещё и не настолько велик и силён, но тащил нас, будто пушинок.
Только бежали мы не в сторону леса, откуда я пришлась, а в каком-то вовсе неизвестном направлении. В спину ударил сильнейший ветер, неплохо так подгоняя, а после в небо поднялся огромный столп света, испускающий волну жара.
Вывернувшись в цепкой хватке, попыталась разглядеть хоть что-то, но глаза тут же заслезились, а голова неимоверно заболело. Одно было ясно с изумительной точностью: в битве схлестнулись две богини, и не факт, что земля это выдержит.