За пол часа до назначенного времени мы стояли на улице возле ворот, а за ними был снегоход с нашими вещами на случай если прийдется быстро уезжать. Было холодно но меня согревало чувство страха и волнения, которые заставляли гореть изнутри. Я сняла шапку и расстегнула куртку дабы хоть немного охладился, но холодный ветер мало чем помогал.
- Как-то страшновато выходить на злобного духа с маленькой зажигалкой, - сказала я, сжимая своё оружие в руке.
На это Дэвид залез в карман своей куртки и достал оттуда газовую горелку, взял мою руку и вложил в неё новое оружие. Я сразу же испытала её и была приятно удивлена: пламя было намного больше чем от маленькой зажигалки и придавало больше уверенности.
- Спасибо.
Садовник улыбнулся и кивнул.
- Знаешь, Дэвид, я уничтожу зло помесья Бозуорт, оно забрало слишком много жизней: невинных детей, мою родную мать, лучшую подругу... И оно чуть не убило мою сестру и племянника. Чтобы прекратить эту чертовщину я готова даже пожертвовать собой если понадобится.
Дэвид схватил меня за локоть и слегка сжал, отрицательно кивая, отговаривая.
- До назначенного времени всего ничего, можно заходить.
Не дав мне сделать первый шаг, он протянул какую-то фотографию. Я взяла её и увидела на ней молодую Камиллу, которая улыбалась и держала на руках младенца. На фотокарточке была дата: день моего рождения.
- Где ты это взял? - удивлённо спросила я, подняв на него глаза.
Но садовник лишь загадочно улыбнулся и пожал плечами. Я же последний раз взглянула на фотографию и спрятала её в карман. Мама, ты любила меня и отдала чтобы спасти. Спасибо тебе. Теперь я спасу всех и уничтожу зло, которое убило тебя и мою лучшую подругу. Больше оно никому не навредит.
Мы зашли в дом в назначенное время и огляделись, никого не было. Мне было жарко и я сняла куртку и бросила прямо на полу возле входной двери. Когда мы с Дэвидом включили свет и зашли в гостиную там не было ничего необычного до того момента когда начал мигать свет. Тьма чередовалась со светом. Стало жутко. Очень. А затем из старинного зеркала, висевшего на стене, начал выходить призрак гувернантки. Она злобно посмотрела на нас, а мы уже успели разглядеть её обожженное лицо. С ожогами она была ещё более пугающей. А когда она вновь начала смеяться у меня кровь в жилах похолодела, а сердце бешено заколотилось.