Спешить не хотелось. Вместо обжигающей страсти внутри тлело приятное согревающее тепло - ровное, без всплесков и бурь, но именно это и было сейчас нужно. Можно...
Можно было повернуть голову и отыскать губами чужие губы, с готовностью раскрывавшиеся навстречу. Обласкать их языком и, одновременно, ощутить под пальцами подрагивание возбужденной плоти, требовавшей к себе внимания. Пальцами медленно пройтись по всей длине, шепотом ругнувшись на мешающие штаны и услышать в в ответ полный нетерпения вздох. Выпить его до дна, не оставляя ни капли, жадно, собственнически утверждая свое право и - не встречая сопротивления.
Его плечо сильно сжали, и Дерин усмехнулся в чужой рот, а затем прикусил губу в отместку.
- И это... - прошептал он, чувствуя, как рука становится липкой и влажной. - Ни на что другое я не согласен.
Ответом послужило тяжелое хриплое дыхание, и Дерин подался назад, откидываясь на локти.
- Твоя очередь, - сказал он, бросив выразительный взгляд на выпирающее естество. - И сделай так, чтобы я забыл о всех этих проклятых Темными баронах.
Три декады спустя.
Дворец гудел, как растревоженный улей. Спешно готовились гостевые покои, украшались парадные залы, на кухне было не протолкнуться от ящиков, мешков и корзин с заведенными продуктами. Городские улицы тоже приобрели нарядный вид, одевшись в цветы и яркие ленты. Сиза готовилась праздновать день рождения короля.
Дерин не очень любил этот день, но праздник был делом государственным, а потому отлынивать не приходилось. В этот же раз он ждал этого события почти с нетерпением. И дело было не только в раскрытии заговора.
- Безрукий идиот! - прошипел он, отряхивая рукав от капель воска. Слуга, неловко наклонивший свечу, побледнел, а потом и позеленел, заметив, как недобро заалели глаза короля, изрядно уставшего от чужого присутствия. Безумно не хватало Кертиса с его умением оставаться незаметным, но всегда оказываться рядом, если требовалась помощь. Дерин тяжело вздохнул. Придушить этого неумеху можно будет и позже, когда в нем отпадет нужда. А пока оставалось лишь терпеть. Он раздраженно махнул рукой, и слуга, порадовавшись, что буря не грянула, поспешил вперед, освещая путь.
- Ваше вино, Ваше Величество.
Дерин внимательно оглядел бокал и оттолкнул его от себя.
- Пробуй.
- Но, сир, - удивленно отозвался юноша, исполнявший обязанности Кертиса. - Я не смею...
- После того, как меня пытались отравить, - холодно заметил Дерин, одарив слугу неприязненным взглядом, - я не очень доверяю еде и питью. Ты будешь пробовать все подаваемые блюда и напитки. И не заставляй меня повторять дважды.
- Да, сир, - побледнев, кивнул тот и послушно пригубил вино. Дерин внимательно изучал выражение его лица, но не заметил ни страха, ни недомогания. Решили не рисковать сразу? Разумно. Он взял бокал из рук слуги и осторожно пригубил сладкое, вязкое на вкус вино. А затем снова посмотрел на слугу, который, по сведениям Мартина, охотно брал деньги у баронов.
- Ты слышал о том, что случилось с твоим предшественником? - поинтересовался он. Тот вздрогнул и поежился.
- Да, сир... Все слышали...
- Он пытался убить меня, - охотно проинформировал его Дерин, внимательно наблюдая за реакций. Дернувшаяся бровь и прикушенная губа тут же выдали волнение. - И это человек, прослуживший мне восемь лет. Почти девять... Куда катится мир? Надеюсь, ты не собираешься повторить его ошибку?
- Нет, сир! - едва не заикаясь, выпалил тот, видимо хорошо запомнив крики, раздававшиеся из подвала. - Никогда!
Дерин ободряюще улыбнулся и, протянув руку, почти нежно потрепал его по щеке.
- Жаль, - с видимым огорчением заметил он. - А я так рассчитывал продолжить опыт... Предыдущий экземпляр умер так не вовремя, я уже почти смог разрезать печень, чтобы прочитать на ней предзнаменование, но... Ужасно досадно вышло. Зачем я только тронул этот сосуд?
Слуга, казалось, уже собирался грохнуться в обморок, и Дерин, вдоволь насладившись его ужасом, махнул рукой, разрешая идти. Тот, на негнущихся ватных ногах, поспешил к выходу. Дерин проводил его долгим взглядом и вздохнул.
- Создатель, какой же он идиот! Надо заканчивать весь этот спектакль.
До нужного часа оставалось полторы декады.
Из своих двадцати трех лет жизни, Дерин провел на троне почти девять, приняв власть на четырнадцатом году. Он не мог сказать, что был не готов к свалившемуся на него бремени, но значительную роль в этом сыграла магия, запустившая мощный и безотказный механизм, позволивший ему справиться в то нелегкое время. Оглядываясь назад, Дерин невольно поражался выдержке и мужеству Кертиса, который был вынужден воспринимать все наживую, без спасительной защиты и какой-либо поддержки. Что у него было, кроме чувства вины? Какие силы потребовались, чтобы нести все эти годы такую неподъемную ношу? Его собственная казалась проще.
Дерин бросил взгляд в зеркало. Было непривычно не ощущать его присутствие за спиной, и король, вздохнув, подумал о том, что ему предстоит на редкость нелегкий день. Двадцать третий день рождения.
Парадный зал был наполнен людьми. Пестрая толпа рокотала и перекатывалась, поблескивая украшениями, и напоминала какую-то диковинную змею, поигрывающую кольцами. Дерин наблюдал. Он отметил прибытие всех интересующих его семей, в том числе - и семейства барона Понса, призванного сыграть на этом представлении ключевую роль. Барон заметно нервничал, явно не владея собой, зато баронесса держалась со всем достоинством и величием, более подобавшими королеве. Глядя на нее, Дерин понял, что не ошибся в выборе. Пора было начинать.
Он улыбался. Отвечал на приветствия, спиной чувствуя цепкие, недоброжелательные взгляды, скользившие по коже, словно лезвия ножа. Ему кланялись, льстиво заверяя в своей преданности, и Дерина пробирало до нутра от фальши, звучавшей в их словах. Голоса сливались в монотонный шум, вызывая только раздражение, и Дерин поспешил распорядиться о начале пира.
За первыми возлияниями последовали подношения. Главы семей по-очереди поднимались со своих мест, произносили очередные лживые слова, восхваляя своего короля, а затем преподносили ему свои подарки.
Прекрасный кинжал, украшенный бесценными камнями из Умфры. Охотничий пес редкой, почти исчезнувшей породы, способный в одиночку справиться матерым волком или кабаном. Хитроумная игра, привезенная с востока, жители которого славились любовью к головоломкам.
Все - баснословно дорогое и вычурное.
Ничего, способного заинтересовать.
Ничего, что отвечало бы пристрастиям короля.
Он благодарил, громко восхищался дарами, отдавая дань традиции и приличиям, а, на самом деле, просто ожидая своего часа. И он, наконец, настал.
Барон Понс, раскрасневшийся то ли от вина, то ли от волнения, путано заверил в своей несомненной преданности королю и, подойдя к нему, торжественно вручил подарок - изящную чашу для вина, украшенную резьбой и драгоценными камнями. Дерин невольно залюбовался: работа была выполнена настоящим мастером - тонкая, безупречная, действительно достойная короля. Только вот и яд, нанесенный изнутри на стенки, тоже был далеко не прост.
Дерин колдовал над его составом девять дней, пытаясь разобрать компоненты по тому образцу, который дала ему леди Ивет. Яд был странный, ему еще не приходилось встречаться с подобным, он образовывал на твердой поверхности прозрачную пленку, незаметную для глаза, и тут же растворялся в любой жидкости, делая ее смертоносной. Один глоток из подаренной чаши привел бы к гибели. Если бы Дерин не был предупрежден.
Он не спеша осмотрел подарок, погладил пальцами узорную резьбу и, следуя традиции, протянул чашу слуге, который тут же наполнил ее вином и, пригубив его, вернул королю. Дерин улыбнулся.
- Я пью это вино за верных подданных короны, за основу и сердце Китерии. За ваши семьи! - он вскинул руку с чашей вверх, салютуя, а потом, будто внезапно передумав, протянул ее побледневшему Понсу. - Это ваш дар, барон. Опробуйте же его первым.