- Подай умыться, - быстро скомандовал он, спуская ноги с кровати. - И подготовь костюм для прогулки. Что с приглашениями для баронов?
- Разосланы, сир, - тут же ответил тот. - Вода подогрета.
Дерин почувствовал удовлетворение. Раздражение, терзавшее его последние дни, таяло без следа, и это, парадоксальным образом заставило напрячься. Внешнее воздействие, способное так легко вывести из себя и вернуть в норму, было чрезвычайно опасным - об этом, надрываясь, вопил разум, требовавший немедленно уничтожить угрозу, но любопытство останавливало, уговаривало подождать, и Дерин не мог противиться искусу. Теперь он смотрел.
Внимательно, но только украдкой, не желая выказывать своего интереса явно. Подмечал. Складировал наблюдения в копилку, а потом раскладывал их в памяти, сортируя по степени важности. Но этого было мало. Наблюдение - лишь первая стадия любого опыта.
- Я передам королю Эдвину ваши условия, - сообщил ему посол, когда Дерин наконец вспомнил о нем и пригласил к ужину. - Не уверен, что он примет их... Все-таки такое снижение пошлины чревато для казны.
- Для казны куда более чреват полный разрыв торговых отношений, - резко, не считая нужным смягчить тон, ответил Дерин. Посол беспомощно развел руками.
- Король Эвин усомнится, что вы пойдете на такое. Дороги через горы нет. Даже если в ваших силах проложить ее - это займет годы. Тысячи людей сорвут с нажитых мест, чтобы они выдолбили путь в скале. Это невозможно. Это просто не выгодно.
- Вы сомневаетесь во мне? - Дерин понизил голос, от чего его слова прозвучали еще более угрожающе. Нервно звякнул уроненный столовый нож, выскользнувший из вспотевшей руки посла. Тот проводил его долгим взглядом, а потом, будто решившись на что-то, посмотрел на короля.
- Простите, Ваше Величество. Но, боюсь, Исхар не примет ваших условий.
- Тогда через четыре декады караваны пойдут по новой дороге, - отрезал Дерин. - У вас есть время на размышление, но не тяните долго. Это просто не выгодно.
Разговор можно было считать законченным. Он поднялся на ноги и, холодно кивнув онемевшему послу, отправился к себе. Есть уже не хотелось.
- Раздевайся, - коротко бросил он, едва за спиной бесшумно закрылась дверь спальни. Тут же послышался шорох снимаемой одежды, и Дерин, обернувшись, начал внимательно разглядывать разоблачавшегося слугу. Прежде его мало интересовало это, но теперь проснувшееся любопытство непрерывно требовало пищи.
Широкие плечи. На правом - небольшой шрам. Очень давний, полученный еще в детстве, едва различимый на коже. Еще один - на бедре. Ожог. Кисти длинные, не тонкие, но и не громоздкие лапищи, как у того деревенского дурачка, протянувшего ему немытую ладонь. Скулы. Заостренные, но это после болезни. Обычно они не так выдаются вперед. Обычно?
"Да, - подумал Дерин, молча наблюдая, как тот избавляется от штанов и выпрямляется, ожидая распоряжений. - Ты тоже удивлен? Но не показываешь виду? Как ты научился так хорошо владеть собой? Кто ты?"
- Чего ты ждешь? - произнес он вслух. - Раздень меня.
Синие глаза на мгновение расширились - обычно, отдав распоряжение снять одежду, Дерин не произносил больше ни звука, просто беря то, что хотел, не теряя время даром. Теперь все было иначе. Не предстоявший процесс занимал Дерина, да и напряжение не успело скопиться настолько, чтобы его потребовалось снять, но именно поэтому, не желая туманить разум похотью, он и решился на это сейчас.
Разум снова подмечал детали.
Как едва заметно дрогнули руки, пройдясь по застежкам сюртука.
Мимолетный вздох, когда пришла очередь сорочки, а затем - и завязок штанов.
Он действовал спокойно, уверенно, проделывая заученные за много раз движения, но почему-то Дерин не мог отвести взгляда от его лица, ловя малейшее проявление чувств. А потом, без лишних слов, толкнул его к кровати.
На спину, не на живот. Его лицо хотелось видеть, не позволяя себе отвлечься ни на секунду, словно из-за этого он мог упустить что-то важное. Все тело напряглось, желание, еще не так давно спавшее внутри, развернулось, подобно сжатой пружине, выламывая каждый нерв.
Нетерпение. Дерин прислушивался к себе - и не мог понять. Возбуждение оказалось еще сильнее обычного, в паху тянуло, наливалось тяжестью, которая требовала немедленного облегчения, и он, не теряя времени, плавно толкнулся в подставленное тело.
Без осторожности, но не резко. Сперва назад, а потом до упора вперед, чуть разведя руками чужие бедра. Ответом были легкий вздох и закушенная губа, но Дерин почувствовал, как под ним вздрогнули и напряглись. Только в этот момент он понял, что Кертис тоже возбужден. И это почему-то заставило толкнуться резче, а потом еще сильнее, наслаждаясь сбитым, неровным дыханием и бешеным, непривычно частым ритмом чужого сердца.
И этого все равно было мало.
Когда он смог остановиться, то почувствовал бесконечную усталость. Тело налилось тяжестью, но она была приятная, желанная - даже необходимая. Излияние оказалось куда более полным - полноценным - нежели ему приходилось испытывать ранее. Было хорошо. Дерин не ощущал даже тени неудовлетворенности, ему хотелось вытянуться на постели и тут же провалиться в сон.
Живота осторожно коснулась влажная ткань. Из-под полуопущенных ресниц Дерин лениво наблюдал за за плавным движением руки, вытиравшей его кожу. В глаза внезапно бросилась одна деталь.
- Раньше ты кончал? - прямо поинтересовался он, заметив следы спермы на животе Кертиса. Тот на мгновение замер.
- Сир?
- Я спрашиваю, раньше, когда мы занимались этим, ты кончал? - терпеливо повторил король, решив не обращать внимания на явное уклонение от ответа. Учитывая обстоятельства, на это можно было и закрыть глаза, хотя обычно Дерин не трудился повторять что-либо второй раз.
- Да, сир, - услышал он. - Такое случалось. Я... не знал, что нельзя.
- Я и не запрещал, - почему-то почувствовав удовлетворение от ответа, произнес Дерин и снова закрыл глаза. Кровать скрипнула, принимая вес еще одного человека, и король невольно улыбнулся, представив как Кертис привычно устраивается у него в ногах. Секунда - и все замерло, не нарушая тишину ни единым звуком.
- Бароны начали прибывать, - сообщил ему Кертис спустя семь дней, подавая полотенце. Дерин кивнул, отметил про себя, что начал мысленно называть безликого ранее слугу по имени, и не смог понять - нравится ему это или нет. Впрочем, подумать об этом можно было и позже.
- Барон Понс привез свою семью?
- Да, сир, - последовал быстрый ответ. - С ним баронесса, четверо сыновей и две дочери, сир.
- Отлично, - Дерин нехорошо улыбнулся и протянул руку, в которую тут же легло полотенце. - Это очень хорошо. Кого из них он любит больше всего?
- Младшую дочь, сир, насколько мне известно. Ей двенадцать.
- Еще лучше, - продолжая улыбаться, произнес король. - Значит, младшая...
- Сир... - внезапно услышал он и повернулся, пораженный неожиданной дерзостью обычно молчаливого слуги. Если бы заговорила лабораторная колба, он бы, наверняка, удивился меньше. - Ей всего двенадцать...
- Ты захотел в колодки? - холодно, едва сдерживая нахлынувшее раздражение, поинтересовался Дерин. - Я не спрашивал твоего мнения.
- Простите, сир, - раздалось в ответ, но на этот раз Дерин не услышал в его голосе раскаяния. Кертис смотрел в сторону, явно пряча взгляд, и это очень не понравилось королю. Он отшвырнул полотенце и, выкинув руку вперед, ухватил его за подбородок, заставляя заглянуть себе в глаза.
- Повтори, - приказал он, чувствуя пальцами, как по горлу Кертиса прокатывается ком.
- Простите, сир, - послушно отозвался тот, и его глаза потускнели, став безжизненными. Повиновение странным образом разозлило еще больше.
- Ты считаешь, ее отец не заслуживает урока? - ледяным тоном поинтересовался он, не разжимая пальцы. - Ты считаешь, что я не вправе преподать ему этот урок?