– Так неинтересно, – возмутилась я. – Мне хочется подробностей! Каково это – трахаться втроём?
Кошмарик заметно разозлился и рявкнул в ответ:
– Тебе, блядь, никогда это не светит, и эта информация никогда тебе не понадобится, так что успокойся!
– Эй! Почему это?
Он смерил меня злобным взглядом.
– Потому что… – Кошмарик запнулся, как будто искал более правильные слова. – Потому что ни один нормальный парень не будет делить свою девушку с кем-то ещё.
Ух ты, это ещё одно признание в любви или мне кажется?
Снова вспомнились его вчерашние слова в клубе, а потом ещё и сегодняшний ответ «Да», на вопрос: «Вы пара?», и я вся расплылась в улыбке.
Я прижала книгу к груди. Она меня больше не интересовала в этот момент. Мне даже не особо уже хотелось читать про то, как главный герой будет запихивать леденец в героиню, а потом, скорее всего, пососёт его сам или даст пососать ей, хотя в другом случае меня подобные сцены в книгах очень даже заинтересовали бы.
– Значит, ты говорил искренне, когда сказал, что я твоя? – вырвалось из меня в следующую секунду.
Кошмарик вернул взгляд на дорогу и бросил мне:
– Были какие-то сомнения?
– Если честно, да. Думала, ты не всерьёз, а просто… выделываешься.
– И вчера, когда я трахал тебя пальцами, я тоже выделывался?
Я поджала автоматически ноги при вспыхнувших фантомных ощущениях, которые были испытаны моей прелестной подружкой, находящейся между ног, вчера ночью.
– Ага. Вот когда трахнешь членом, тогда буду считать, что это всё всерьёз.
Кошмарик издал смешок, и этот прелестный звук отозвался в моей груди приятной вибрацией. Ути, мой хороший.
Вскоре мы подъехали к неприметному зданию из серого кирпича. Ни вывески, ни охраны – ничего, что указывало бы на то, что здесь состоится встреча между членами мафии. Ну, в принципе, логично. Мы же не в мультике, в котором логово злодея всегда чётко выделяется, а сам злодей каждый раз удивляется тому, как его так быстро обнаружили, совершенно игнорируя тот факт, что вход в его логово отмечен огромной светящейся вывеской: «Вход в злодейское логово» или под дверью лежит коврик с идентичной надписью.
– Приехали, – произнёс Кошмарик, глуша мотор. – Веди себя прилично. И не вздумай ляпнуть что-нибудь лишнее.
– А что я могу ляпнуть? – невинно похлопала я ресницами.
– Зная тебя… Всё, что угодно, – мрачно ответил парень, выходя из машины. – Просто будь тише воды, ниже травы. Говорить буду я. Михель и минуты не выдержит с твоей болтовнёй.
Я последовала за ним, стараясь не отставать и не наступать на осколки стекла и ржавые куски металла, разбросанные по двору. В воздухе витал запах сырости и гнили. Место идеально сочеталось с приближающимся Хэллоуином. Кошмарик, казалось, чувствовал себя здесь как рыба в воде и уверенно шагал вперёд. Я едва поспевала за ним на своих, в отличие от его, маленьких ножках. Он пробирался сквозь завалы мусора, словно знал каждый закоулок этой заброшки.
Мы вошли в здание через пролом в стене. Внутри было ещё хуже, чем снаружи – полуразрушенные лестницы, обвалившиеся потолки, граффити на стенах.
– Какие милые места ты посещаешь, – сказала я, хватая Кошмарика за рукав, как ребёнок, боящийся потеряться.
– Ни звука, я сказал, – коротко ответил он, не останавливаясь, но взяв меня за руку в ответ и сплетая наши пальцы.
Мы поднялись на второй этаж по шаткой лестнице, которая угрожающе скрипела под ногами. Кошмарик остановился перед обшарпанной дверью, которую толкнул рукой, открывая путь в очередное помещение.
Внутри было душно. Пахло затхлым воздухом и дешёвым табаком. В центре комнаты стоял стол, заваленный пустыми бутылками. За столом сидел наш любимый лысый друг, прикладывая к голове пачку со льдом. За его спиной стоял молчаливый смуглый мужчина, не пошевеливший и бровью на наш приход.
Михель тут же поднял голову, услышав наши шаги.
– Ну, и что за дела? – развёл он руки в стороны. – Что происходит? Докладывай.
– Происходит то, что вчера меня, судя по всему, хотели убить, – спокойно ответил Кошмарик, не выпуская моей руки.
Громила перевёл взгляд на наши сплетённые пальцы.
– А её-то сюда зачем притащил? – недовольно буркнул он.
– Она сама увязалась.
– Да, – подтвердила я. – Чтобы вы не обижали моего Кошмарика, ясно?
Глаза Михеля стали больше, чем шины машины Кошмарика, а брови улетели в стратосферу после моего заявления. Даже мужик за его спиной, который был до этого похож на безэмоциональную декорацию, не удержался и взглянул на меня с удивлением.