Я покачала головой.
Эван продолжил что-то говорить, но теперь почти пропали все звуки. Я слышала его, как сквозь вату, словно он говорил из-под толстого одеяла. Бессмысленный набор звуков. Слова рассыпались на лету, не долетая до моего сознания. Коктейль в моей голове пузырился и пенился, превращая мир в калейдоскоп безумных образов и ощущений. Вкусный коктейль.
Хи-хи-хи.
Голова лёгкая, как воздушный шар. Сейчас взлечу.
У-и-и-и.
Я упала на кровать. Мягко, как облачко из сахарной ваты. Тело тяжёлое, ватное, непослушное. Песни в голове. Мелодии переплелись, слова забылись, остался только ритм, пульсирующий в висках.
– Ох, Тафт… – раздался голос Эвана среди всего этого разнообразия. – Ты же …ама напрашивае…
Костюм… что-то с костюмом. Сползает. Тянет. Холодно… или горячо? Кожа горит, а внутри – ледяная пустота. Грудь… Кажется, она выпала.
Ха-ха-ха.
Вдруг стало смешно. Отчего? Не помню.
Тепло… Что это? Рука? Чья рука? Большая. Тяжёлая. Горячая. На моей груди. Крепкое прикосновение.
Приятно. Или нет? Непонятно. Ощущения смазанные, размытые. Как будто кто-то выключил свет внутри.
– Мы же… ником… не …ажем об этом, …ерно, Тафт? – Голос, как из бочки. Хриплый шёпот щекочет ухо. – Отблагод… …еня за …асение.
Тафт? Я Тафт. Это моя фамилия. О…
И это Эван. Его лицо. Прямо надо мной.
Руки. Мои руки. Где они? Не слушаются. Ватные. Как зефир. Хочу… Что хочу? Не помню. Мысли – рыбки в мутной воде. Мелькают, ускользают, мне их никак не поймать.
Эван! Это Эван? Что он делает? Трогает мою грудь. Не понимаю. Голова… кружится… Разноцветные пятна прыгают перед глазами. Догоните меня.
Ха-ха-ха.
Страшно. Или весело… Или нет? Всё плывёт как в аквариуме. Как рыбки. Где рыбки? Хочу рыбок… Красных, золотых… Пусть плавают. И будет красиво.
Это сон? Наверное, сон. Я проснусь, и всё будет хорошо.
Хи-хи-хи.
Динь-Динь… Где моя Динь-Динь? Тиган, Тиган, Тиган. Она Динь-Динь.
Хочу спать.
Я нахмурилась. Больно. Мою грудь грубо сжали. Очень сильно и больно. Мне нравится боль, но эта не нравится. Она другая. Вспышка ярости, короткая, как молния, тут же растворилась в тумане опьянения.
Я ощутила дыхание, горячее, прямо надо мной. Прямо на щеке. Фу. Отвернуться… не могу. Тело не слушается.
Эван навалился на меня. Тяжёлый, как мешок с цементом. Давит и душит. Он трогает меня везде. Липкие, потные руки шарят по моему телу, оставляя грязные следы. Отвращение. Тошнота.
И внизу. Между ног. Его пальцы, кажется, трогают меня между ног. Хочу шевельнуться, но тело не подчиняется мне. Горло сжато. Из груди вырвался лишь хриплый стон. Это всё, что у меня получилось выдавить.
Это не сон. Это кошмар.
И я не могу проснуться.
– Хоче… сказ… что-то? – прошептал Эван мне в губы, продолжая лапать меня.
Везде, везде.
Он потирался о мою промежность.
Я нахмурилась, пытаясь открыть глаза, они слиплись как мокрое тесто.
– Теб… не …авится?
Голос Эвана почти сразу потонул где-то в недрах сознания. Обрывки… Слова стали бессмысленными. Голова совершенно не соображала.
А потом… потом что-то поменялось вокруг.
В лицо ударил холодный воздух, как будто крыша исчезла, и мы оказались на улице. Лицо Эвана исчезло, я увидела его затылок. Светлые дурацкие волосы, которые я ненавижу. Его руки сползли с моих сисек, тело перестало вдавливать меня в кровать.
– Эй, дружище, – заговорил он в шутливом тоне. – Комната немного занята.
А потом треск. Хруст. Как будто что-то сломалось. Ветка? Толстая и крепкая ветка.
Я услышала грохот. Громкий звук. Нахмурилась от вспышки света. Мне стало хуже. И затошнило. Но я по-прежнему не могла двигаться.
Ха-ха-ха.
Как-то невесело теперь.
Я попыталась шевельнуть рукой. Мне удалось.
Грохот продолжался, как будто кто-то собрался снести эту комнату.
– Сейчас… – прохрипела я, хмурясь от неприятных спазмов в горле. – Сейчас блевану…
И передо мной в этот момент что-то возникло. Тень. Чёрная фигура с белым лицом. С чёрными дырами вместо глаз и рта. О, это маска Крика. Это она. Люблю эти фильмы. Очень.
Хи-хи-хи.
Я больше не могла держаться.
Меня скрутило, и из рта полилось всё, что я съела сегодня. И то, что выпила тоже. Что-то схватило мои волосы, подняв их так, чтобы они не перепачкались. Меня продолжало рвать и выворачивать наизнанку прямо на пол.
Упс.
Родители Эвана будут недовольны.
Зрение сфокусировалось на тёмном пятне на полу, совсем недалеко от кровати. Застывшая мужская фигура. И кровь. Много крови. У него на лице не видно почти ничего, кроме крови. И хрипы.