Потом он перевёл взгляд на меня, всё ещё сжимающую вазу с искусственными цветами.
– Можешь уже расслабиться, Тафт.
Я медленно опустила вазу, чувствуя, как жар между ног, который успел возникнуть, пока я читала свою порнуху, сменяется ледяным холодом по всему телу. На столе, который Тиган намеревалась накрыть к ужину, располагался натюрморт из полуфабрикатов. По центру возвышалась гора пустых упаковок из-под лапши быстрого приготовления, рядом с ними ютилась одинокая, наполовину съеденная пицца. На тарелке лежали несколько вялых кусочков огурца и помидора, вероятно, задуманных как салат. Дополняли картину банка маринованных огурцов, из которой торчала вилка, и забытая чашка с недопитым чаем.
– Сегодня на ужин у нас помои? – спросила я, садясь на стул.
Эван за это время распустил свои ручонки и уже сжимал упругую задницу Тиган, а она и не сопротивлялась, хихикая ему в губы. Они выглядели так, как будто были готовы потрахаться прямо тут, у плиты.
– Эй, вы! – прикрикнула я. – Я вообще-то собиралась есть.
Эван бросил на меня взгляд и провёл рукой по промежности Тиган.
– Завидуешь, Тафт? – усмехнулся он.
– Всё, хватит, – прошептала подруга, толкая его в грудь. Хотя, судя по тому, как её спина выгнулась на встречу его пальцам, она не была против происходящего.
– Честно говоря, да, – призналась я. – Непросто, знаете ли, сидеть девственницей и смотреть на тех, кто имеет возможность трахаться.
Тиган засмеялась и продолжила готовить ужин, но теперь деля его на троих. Эван сел противоположно мне, с трудом убирая свою руку с лобка Тиган. Так-то я даже не осуждала его тягу полапать её: подруга очень горячо выглядела в этих полупрозрачных кружевных трусиках и майке, через которую чётко выделялись её тёмные соски. Я бы и сама не сдержалась.
В животе заурчало. Кажется, даже перспектива разделить ужин с голубками не отбила у меня аппетит.
– А может, к лапше хоть кетчупа добавим? – спросила я, пытаясь разрядить атмосферу. – А то как-то скучновато выглядит.
Эван хмыкнул.
– Ну возьми из холодильника, – сказал он, не отрывая взгляда от Тиган, которая теперь наклонилась, доставая вилки из ящика. Открылся захватывающий вид на её округлые ягодицы, обтянутые тонкой тканью.
Эван присвистнул. Даже я невольно задержала на её попе взгляд.
– Эй! – возмутилась Тиган, выпрямляясь. – И чего это мы пялимся на мою пятую точку?
Я покраснела. Но вовсе не от смущения, а от того, что меня прервали от такого заманчивого занятия.
– Ты сама провоцируешь, – возразила я. – Нечего ходить в таком сексуальном виде по дому.
Тиган закатила глаза.
– Эван, нам пора поскорее найти ей парня, иначе совсем скоро она полезет ко мне в трусы.
– Я буду не против на это посмотреть, – отозвался он, усмехаясь.
А я закатила глаза, вставая и направляясь к холодильнику за кетчупом.
Окно всё ещё было открыто, и на Бед-Стай уже опустилась ночь. Прохладный и свежий воздух с привычной примесью выхлопных газов теперь пропитывался сладковатым ароматом тыквенного пирога, доносившимся из какой-то квартиры. Но о надвигающемся Хэллоуине напоминали не только запахи, но и то, во что постепенно превращалась улица Квинси.
В таунхаусе напротив, где жила семья Джонсонов, царил настоящий праздник. На окнах, поверх плакатов с рекламой местной парикмахерской, красовались гирлянды из оранжевых и фиолетовых лампочек, переплетённые с искусственной паутиной, усеянной пластиковыми пауками. На крыльце, среди россыпи тыкв с вырезанными зловещими рожицами, восседала огромная чёрная надувная кошка, подсвеченная изнутри мерцающим красным светом. Потрёпанный велосипед младшего Джонсона как-то затерялся в этом буйстве декора, прислонённый к потрескавшейся колонне. А из открытого окна, сквозь звуки реггетона, теперь прорывались детские крики и смех – похоже, там шла вечеринка.
В общем, обычный вечер в Бед-Стай, постепенно погружающемся в праздничную суету.
Наш таунхаус был украшен ничем не хуже: мы с Тиган, вдохновлённые всеобщим ажиотажем, тоже постарались на славу. На нашей входной двери красовался венок из сухих осенних листьев, перевитых светящейся оранжевой лентой, а по перилам крыльца вилась гирлянда из маленьких декоративных черепов, мерцающих в темноте. Из окон, занавешенных кружевной чёрной тканью, пробивался зловещий зеленоватый свет. Мы вырезали из тыкв рожицы пострашнее, чем у наших соседей, и расставили их по ступенькам крыльца. Даже снаружи за окнами можно было разглядеть силуэты летучих мышей, вырезанных из чёрной бумаги и подвешенных к потолку. В ночь на Хэллоуин мы планировали достать старенький магнитофон, найденный как-то раз на чердаке, и включить зловещие звуки органной музыки, которые смешались бы с уличным шумом и создали криповую атмосферу.