Но вскоре в гостиной появилась Сирша. Она была одета в простой свитер и свободные брюки, светлые волосы были собраны в хвост чуть ниже затылка, а на лице сидел лёгкий повседневный макияж. Она выглядела простенько, но при этом довольно симпатично. Сирша схватила сумочку, надела обувь и только после этого подняла на меня взгляд.
Я даже немного смутилась от внезапного внимания. Мой рот был перепачкан красным супом. Уверена, щёки тоже. Но, ничего не произнося, девушка просто открыла входную дверь и исчезла из квартиры, оставив после себя разве что приятный аромат женских нежных духов. Я проглотила кусок мяса и похвалила её готовку: правда, про себя.
Через несколько минут, прошедших на кухне почти в тишине, из дальней комнаты вышел Кошмарик. Он выглядел усталым, но в его глазах светилось что-то тёплое. Я не обнаружила на полу плюшевого медведя и решила, что теперь он составляет компанию Ифе и видит с ней сны.
– С возвращением, – улыбнулась я, жестом приглашая его за стол. – Присаживайся.
Заметив вторую тарелку с супом, он вопросительно поднял бровь.
– Решила, что ты тоже проголодался, – пояснила я. – Если не хочешь супа, всегда можешь отведать меня.
Он молча сел напротив. Его пронзительный и тяжёлый в эти минуты взгляд буравил меня. Он скинул свой капюшон, и снова показались его волосы. Однажды я смогла к ним прикоснуться, ощутив их мягкость. Но этого было катастрофически мало.
Взяв ложку, Кошмарик неторопливо, почти демонстративно, помешал суп, не отрывая от меня глаз. На кухне стало тихо.
– Остроумно, – наконец произнёс он насмешливо. – И хитро. Но даже не думай.
Я разочарованно выдохнула.
– Да что такого ты там скрываешь? – почти обиженно пробурчала я, откладывая ложку. – Почему я не могу посмотреть на твоё лицо?
– Потому что я этого не хочу.
– А доводить меня до оргазма в кустах, значит, хотел?
Кошмарик откинулся на спинку стула, и в его глазах заплясали огоньки озорства. Как будто он втягивался в эту игру, которую сам же и начал. Впервые – когда потирался о меня в книжном магазине.
– Может быть, мне нравится тебя дразнить и не давать всего сразу? – сказал он низким тоном.
– Значит ли это то, что я тебе нравлюсь? – усмехнулась я в ответ.
– А может, – протянул он, – мне просто нравится смотреть, как ты из кожи вон лезешь, чтобы заполучить мой член?
– Я его заполучу, в любом случае. Поверь мне на слово. Я не сдамся, пока этого не случится.
Кошмарик фыркнул и закатил глаза. Затем встал и пошёл к дивану, чтобы обустроить его для сна.
– А ты тоже здесь живёшь? – спросила я, наблюдая за тем, как он бросил две подушки на диван.
Удивительно, но он ответил мне почти сразу:
– Нет.
– А тогда почему ты привёз меня именно сюда, а не к себе домой, например?
– Потому что те, от кого мы скрываемся, знают, где я живу.
– А…
Он накрыл диван одеялом, снял толстовку, оставшись в чёрной майке, отбросил её в сторону и лёг, подложив правую руку под голову. Разумеется, маска так и осталась у него на лице.
Я доела суп и направилась к нему, глядя при этом на выпирающую выпуклость, показавшуюся у него в штанах из-за позы с разведёнными ногами, которую он принял. Надо же, никогда бы не подумала, что буду завидовать штанам. Они касаются его члена на постоянной основе.
Я тоже так хочу…
– Мы снова будем спать вместе? – Улыбка сама растянулась у меня на губах.
Он бросил на меня безразличный взгляд:
– Если хочешь, можешь лечь с крысой Луки, я не против.
– А я зато против.
Встав у окна, я сперва сняла с себя его кофту, отложив её на свободный стул, потом футболку и только потом наклонилась, чтобы стянуть штаны. Мне не хотелось спать в одежде, пижамы не было, а я всегда была только за свободу телу во время сна.
Лунный свет пробивался сквозь узкое пространство между стеной и задёрнутой шторой, что, по моему мнению, было очень атмосферно.
Краем глаза я вдруг заметила, как Кошмарик привстал с дивана, но не обратила на это особого внимания, продолжая раздеваться. Но когда он встал и подошёл ко мне, не посмотреть на него в ответ было невозможно. Он дотронулся до меня совсем слегка, но это заставило меня выпрямиться.
Я подняла взгляд, удивлённая его вторжением.
– Что это? – спросил Кошмарик. Его брови были нахмурены, а глаза направлены на моё тело.
И только сейчас я поняла, что именно привлекло его внимание. Мои шрамы. Я настолько привыкла к ним, что порой забывала о том, что они есть не у всех. Что это не норма.
– Скажем так, неблагополучное детство, – махнула я, усмехнувшись.
Но Кошмарик не собирался отходить. Его холодные пальцы начали медленно ползти по моему животу, очерчивая каждый шрам. В его прикосновениях не было ни отвращения, ни любопытства – лишь странная, почти болезненная сосредоточенность.