Молчание затянулось. Я затаила дыхание, чувствуя, как под его взглядом каждый шрам начинает гореть огнём. Мне впервые начинало становиться неловко от такого внимания к ним. Никто прежде не рассматривал их так, как это делал Кошмарик сейчас.
Тишина сгущалась, становясь почти осязаемой.
Его пальцы продолжали свой путь по извилистым линиям на моей коже, а я не смела шевелиться, не смела даже дышать, боясь нарушить эту близость. Близость совсем другого вида, чем то, что происходило в кустах.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:
– Они болят? – Его голос был хриплым, будто ему самому было тяжело произносить эти слова.
– Уже нет, – ответила я. – Давно не болят. Я была очень маленькой.
Парень на мгновение замер, а затем отдернул руку. Сделал шаг назад, и напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, словно лопнувший мыльный пузырь. Он провёл рукой по маске и произнёс почти себе под нос:
– Ложись спать.
И, не дожидаясь ответа, прошёл на кухню.
Я осталась стоять в лифчике и трусиках у окна, удивлённо сопровождая его взглядом. И что это было? Пройдя к дивану, я залезла на него и отползла к стене, оставив Кошмарику место для сна. В квартире было жарко, поэтому укрываться одеялом не пришлось.
Кошмарик вытащил из холодильника банку пива, и я, замерев, наблюдала за этим со своего места. Он собирался пить! А как это сделать, если не снять маску?
Но все мои надежды рухнули в мгновение, когда он повернулся ко мне спиной, приподнял маску и сделал лишь несколько глотков, почти сразу возвращая маску на место и кладя банку на стол.
Прошло несколько минут, а он стоял на месте, опираясь рукой на столешницу и направив взгляд в окно. За стеклом как раз начался дождь, и атмосфера стала ещё более мрачной и таинственной.
Я лежала на диване, которая, к моему некоторому разочарованию, пахла чистым бельём, а не мужским одеколоном и чем-то древесным, как в любимых дарк-романах. Однако, главное было то, что этот недозлодей из моих фантазий, был здесь, в одной квартире со мной и скоро – на одной постели. Он смотрел куда-то в ночь, выглядя очень задумчиво.
– Ох, какой глубокий взгляд в никуда, – прошептала я достаточно громко. – Прямо как у одного маньяка из недавно прочитанной серии книг. Автор, кстати, каждую страницу упоминала, что у него загадочный взгляд, как будто решила, что у читателей амнезия.
Кошмарик медленно обернулся. Его глаза, обычно скрытые в полумраке капюшона, сейчас было хорошо видно, и в них читалась некоторая растерянность. Он прищурился.
– Что? – его голос был сейчас не низким, хриплым рычанием, а скорее раздражённым бурчанием. – Я просто думал, как дотащить тебя до следующего укрытия, чтобы тебя не пристрелили к чёртовой матери. И почему ты до сих пор не спишь?
Я нежно вздохнула, прижимая ладонь к груди.
– Это же часть ритуала, Кошмарик. Злодей всегда стоит у окна, погружённый в свои мрачные думы, пока его пленница трепещет в ожидании или наблюдает за ним с тайным обожанием. – Я выпятила подбородок. – Я сейчас – второе.
Кошмарик подошёл к дивану, но не с тем хищным, властным шагом, который я так ждала. Он просто подошёл и опустился на край, словно его ноги внезапно подкосились.
– А ты? – спросила я с вызовом, глядя на него с тем самым «тайным обожанием». – О чём ты думаешь? О том, как бы связать меня снова и заткнуть мне рот кляпом?
– Я думаю, что у нас кончился хлеб. И не могу понять, почему, когда его было дохрена ещё только вчера.
Я фыркнула.
– О, Кошмарик! Ты такой загадочный, даже когда говоришь о хлебе. Это метафора, да? О пустоте внутри тебя, которую только я могу заполнить.
Он медленно, почти обречённо покачал головой.
– Нет, это просто хлеб. И он кончился.
Я привстала, сев на диване. Его взгляд невольно упал на шрамы на моих оголённых бёдрах. Мне показалось, что он хотел дотронуться до них, но останавливал себя.
– А я знаю твою фамилию, – решила наконец признаться я.
Кошмарик посмотрел на меня со скептицизмом, как будто посчитал, что я несу чушь.
– Слэттери. Твоя фамилия – Слэттери.
Он медленно качнул головой и отвернулся, глядя в окно. Уличный фонарь отбрасывал на его маску двигающиеся тени, которые возникли из-за стекающих капель дождя по стеклу.
– Да, – как-то мрачно ответил Кошмарик. – Верно.
– И это всё? – удивилась я. – Ты так ръяно скрывал своё имя, что это – вся твоя реакция на то, что я всё-таки его узнала?