Что касается меня, мне наоборот хотелось дружить со всем миром. И с плохими, и с хорошими. Мне не хватало общения. Стены моего прежнего мира, возведённые групповым домом, были тюрьмой. Я жаждала простых человеческих контактов, смеха, глупых шуток, совместных просмотров фильмов… Всего того, чего я была лишена большую часть прожитой жизни. Оказавшись на свободе, я чувствовала себя птенцом, выпавшим из гнезда. Мир оказался огромным и пугающим, полным неизвестности. И единственная нить, связывающая меня с ним – это окружающие люди. Ведь мы все жители одной планеты и должны любить друг друга, помогать и заботиться.
А, ну, кроме Эвана. Вот конкретно он пошёл в зад.
– Хорошо, – наконец кивнул Кошмарик.
Хавьер хлопнул в ладоши, а они у него огромные, как лапы у медведя.
– Отлично. Тогда предлагаю вам пока подкрепиться, если вы голодны, а потом я придумаю, на кого оставить бар, и мы поедем ко мне.
– А ваш работодатель не будет против нас? – спросила я, начав переживать о том, что у него могут возникнуть проблемы.
Пузатый дядя улыбнулся в ответ:
– Это моя закусочная. Тебе ни о чём не говорит её название? Я заработал себе артрит, пока отбивал каждый цент на эту дыру. Двадцать лет, милая, двадцать лет я пахал как проклятый! Сначала мыл посуду в забегаловке у одного жмота в Чайнатауне, спал на полу в подсобке, питался объедками. Потом накопил немного, открыл свою точку – крошечный ларёк с хот-догами на углу. Дождь, снег, град… Я стоял там, улыбался сквозь зубы замёрзшим покупателям. Потом расширился, взял кредит, чуть не разорился пару раз… Но выкарабкался. Каждый стул здесь, каждая тарелка пропитаны моим потом. Так что мне плевать, кто тут сидит, пока они платят и не устраивают драку. А вы, детки, выглядите тихонями. Так что располагайтесь, заказывайте что хотите. Я принесу. От пары блюд я не разорюсь.
Тепло разлилось по моему телу от его слов. Губы сами собой растянулись, обнажив зубы, хоть никто этого не увидел. Хотя, наверное, мои глаза всё наглядно показали.
– Спасибо! – выдохнула я, подавшись вперёд из-за внезапного порыва и крепко обняв Хавьера. – Вы очень добры!
Он на мгновение застыл, явно удивлённый таким проявлением чувств, но затем неловко похлопал меня по спине.
– Да ладно тебе, – пробормотал он, но в его голосе слышалась смущённая теплота. – Всегда пожалуйста, ковбой.
Отстранившись, я почувствовала, как неожиданно повлажнели мои глаза.
Он похож на папу, которого у меня никогда не было. Папу, который бы защитил, поддержал, обнял… Просто был рядом. И от этой мысли стало ещё горше. Я быстро моргнула. Не хотелось расплакаться тут, перед ними. Это выглядело бы очень странно.
Я посмотрела на Кошмарика, надеясь, что он тоже оценил доброту Пузатого дяди. Он кивнул, хоть и без улыбки, но в его взгляде, обращённом на хозяина закусочной, читалась признательность. Ну хоть что-то.
– Ладно, – заговорил Хавьер. – Садитесь и ждите. Что бы вы предпочли поесть? Или мне лучше принести меню?
– Если честно, я не голодна, – ответила я, садясь на стул. – Кошмарик приготовил мне яичницу на завтрак.
– А ты что-то будешь, сынок? – тогда переключился Пузатый дядя на Кошмарика.
Тот махнул головой:
– Ничего. Я тоже не голоден.
Это же явно была ложь! Он ничего не поел утром. Выпил только пиво. Разве так можно? Это неполезно для здоровья.
– Хорошо. Тогда посидите тут. Может, я попрошу кого-нибудь заменить меня в баре и отвезу вас домой.
– Мы никуда не спешим, – улыбнулась я. – Так что занимайтесь своей работой, не думая о нас.
Хавьер кивнул, бросив на Кошмарика ещё один оценивающий взгляд, и скрылся за дверью. Мы остались одни в тишине кладовки, нарушаемой лишь тихим гудением мини-холодильника в углу, который я заметила только сейчас, голосами посетителей за стеной и далёкими звуками улицы.
– А ты знаешь, что завтрак – самая важная трапеза? – спросила я, сложив руки перед собой на столе. – Ты вообще что-то ешь? Может, ты Эдвард Каллен и питаешься только кровью животных, которых отлавливаешь в лесу?
Кошмарик подошёл и сел на второй стул, разводя ноги в стороны, а одну руку закинув на спинку стула за спиной. В такой вальяжной мужской позе. Мне очень захотелось сесть к нему на колени.
Или не на колени.
Молчание продлилось на несколько минут, и я начала скучать по собственной привычной бесконечной болтовне.
– А что ты будешь делать дальше? – поинтересовалась я.
– В каком плане? – спросил он, наконец обратив на меня внимание.
– Ну, ты работал на семью Скальоне, а теперь… чем ты будешь заниматься?