Мама Ночь посмотрела на меня выразительно. Учитывая, что она выглядела лет на двенадцать, строгий взгляд вызывал улыбку.
— Если открою, то только маленькую брешь. Мне на той стороне вообще ничего не нужно. Это её хотел сожрать Зеос, когда вы его… победили. Нет, не знаю. Мама Ночь, вы очень сложные слова используете, я не совсем понимаю, что пытаетесь сказать. Да, я почти уверен, что Зеос хотел съесть её или поглотить. Зачем она ему нужна, если не для этого?
Маме Ночь понравилось слово «поглотить». Даже удивилась тому, что не подумала о подобном раньше. Она изобразила почти тот же самый жест, что и огненная девушка в моём сне, запрокинула голову и как будто что-то положила в рот, чтобы проглотить. Сказала, что поглотить огонь нельзя, но вот сущность, что пришла из другого мира, может стать лакомым кусочком для любого. Улыбнулась, поймав мой встревоженный взгляд в сторону огненной фигуры. Она успела сожрать уже почти всю магию из окружающего пространства, поэтому пришлось сказать ещё несколько слов на языке дами, чему огонь обрадовался, как мне показалось.
Мама Ночь вновь покачала головой, говоря, что не станет кушать эту несчастную девушку. И если я хочу ей помочь, то она не видит в этом ничего страшного. Только просила быть осторожным, создавая прореху в завесе.
— В этом вторая проблема, — сказал я. — Если я это сделаю, примчатся два старика из Большой реки и дадут по шее. Не так давно обещал им, что не буду этого делать, и, получается, нарушу слово. Они тоже боятся, что повторится трагедия Ильсиды. Спасибо, но мне нужно подумать и хорошо подготовиться. Я рад, что вы с Нерулом готовы мне помочь, но не хотелось бы доводить дело до драки. Госпожа Мин в этом разбирается? Нет? Понятно…
— А мне не очень, — шепнула мне на ухо Зои, слушая нас с любопытством.
— Мама Ночь говорит, что в завесе больше других разбирается великий демон по имени Джи Кат. Но он сейчас очень далеко, и найти его может только госпожа Мин. А она спит.
— И проснётся через много-много лет? — спросила Зои у мамы Ночь, на что та улыбнулась.
— Говорит, что не знает. Источник успокоился, и сейчас вокруг него много магии, что влияет благотворно. Госпожа Мин может проснуться через десять дней, а может, и через десять лет. В словах мамы Ночь большая неопределённость.
Огонь горел ещё минут двадцать, после чего начал уменьшаться, становясь блёклым. Когда из него ушли все цвета, он почти сразу погас. И почему-то стало грустно, как будто я пытался дать свободу огню, но у меня ничего не вышло. Мама Ночь говорила, что этот огонь слишком горячий, и просила быть осторожным, хотя я совсем не ощущал жара, исходившего от него. Зои тоже ничего такого не почувствовала, но согласилась, что к предупреждению лучше отнестись серьёзно и не призывать этот огонь в городе.
— Что сейчас? — спросила Зои, когда мама Ночь взяла её за руку, показывая, чтобы села напротив. — Обидно, что я Вас не понимаю.
— Говорит, что умению превращать слова в магию и наоборот нужно долго учиться, — сказал я, взяв ладонь мамы Ночь. — Может, мы просто отдохнём на природе, пока погода подходящая?
Мама Ночь считала, что момент как раз подходящий, чтобы провести для нас урок. И мне сразу вспомнились занятия с Нерулом, когда мы полдня могли сидеть под деревом, слушая его рассказы. У великих демонов очень странное понимание учебного процесса. Они живут долго и никуда не торопятся, поэтому и с объяснениями не спешат. Мы почти три часа сидели на солнышке, прислушиваясь к чему-то. Хорошо, что Сайми и Салме над нами сжалились, принесли ещё мягких одеял, чтобы удобнее было. Но даже так у меня ноги затекли и спина. Зои, в отличие от меня, сидела с закрытыми глазами, никуда не торопясь. Можно было подумать, что решила подремать, но время от времени она открывала глаза, улыбалась, ловя мои взгляды.
На природе, рядом с рекой, мы провели почти весь день, вернувшись в город к закату. Я хотел поворчать, что сегодня мы почти ничего не успели сделать, но, глядя на Зои, решил не портить ей настроение. Просто выглядела она счастливой и говорила, что это лучший пикник за многие годы. На прощание она даже поцеловала меня в щёку.
Дома всё было ожидаемо тихо. Ива, окружённая заботой девушек из дворца Ракку, чувствовала себя гораздо лучше, чем утром. К вечеру устроилась в гостиной на втором этаже и что-то читала, где я её и застал. Согласилась поужинать со мной, расспросила, как прошёл день. Меня же, напротив, к вечеру срубило. Спина разболелась, как и плечо. Температуры и лихорадки не было, но усталость накрыла такая, что я уснул, по-моему, ещё во время ужина.