Премии и блага были бы очень кстати, а насчет подуть... то лучше он как–нибудь сам кому-нибудь. Потом.
И вообще он искренне недоумевал, отчего вокруг младшего Огибайлова такой сыр-бор? Нормальный парень. Ну чудит, так в своё время в частях, где он служил, гораздо круче чудили, и ничего, никто никого не боялся.
Возможно, Егорка еще не показался во всей красе Опалихину, конечно, но Кирилл в любом случае не видел причин для страха. Генерального еще понять можно – единственный сын после двух девчонок, в котором он души не чает, но остальные?.. Массовая истерия?
Разгадку природы данного отношения к Егору Кириллу пришлось отложить на потом, поскольку завалы дел, конечно, ждали, но спокойно жить не давали. Ответственный он.
Два дня прошли тихо и мирно. Дизайнер спокойно работал в своём кабинете и почти не показывался на глаза. И только на третий день Опалихин снова смог – почти случайно – лицезреть Егора.
Часть 5
Опалихин задержался у одного из поставщиков, ожидая загрузки в «Газель» закупленного.
Быстрым шагом он вошел в помещение агентства и застал такую картину: Егор, нависая над сидящей Катей, выговаривал ей за какой-то файл:
– Ты с-што не видиш-шь, что береш-шь в работу?! Какого хера я должен работать с джипеговской картинкой? Ты не знаеш-шь, какими должны быть рабочие файлы? Джипег править нельзя! Нахуй! Делай сама этот заказ!
Что-то такое было у него в голосе, от чего вставали волосы дыбом на всём теле – даже Кирилл почувствовал некий дискомфорт. На голове у дизайнера был какой-то нелепый хвостик пальмочкой, делавший Огибайлова моложе, почти мальчишкой, который трясся от злости на Катю.
Сама Катя сидела ни жива ни мертва, открывала рот, но ни звука не произносила – как рыба выброшенная на берег.
– Что тут у вас за шум? – вмешался Кирилл в расправу над менеджером. – Чем ты, Егор, недоволен?
Дизайнер презрительно дернул губой, но снизошел до объяснений.
– Екатерина Венедиктова приняла картинку JPG как макет, который можно править. – И с вызовом посмотрел на директора.
– Хм... – Кирилл почесал подбородок, на котором высыпало раздражение из-за плохой бритвы. – Вообще–то мне говорили о тебе как о гениальном дизайнере... Неужели ты не можешь сделать эту картинку пригодной к печати? Я уверен, что можешь.
Глаза Егора зло сощурились: мало того что Опалихин посмел подвергнуть сомнению его возможности, так еще встал на сторону Катьки-дуры!
Он только набрал набрал воздух, чтобы сказать всё, что думает, но Кирилл уже обратился к Екатерине:
– Катенька, скажи, милая, а ты включала в счет редактирование файла? Нет? Ну что же ты тогда его отдала Егору? Пусть бы печатники сразу и печатали. – Опалихин почти равнодушно пожал плечами и продолжил: – Катенька, мы тут, по сути, продаём работу Егора. Каждый клик его мышки должен быть оплачен, а уж редакция подобного файла – вдвойне! Так что давай, милая, звони клиенту и посылай его... гм... ему привет от меня и Егора со счетом на редакцию.
Посчитав конфликт исчерпанным, Опалихин скрылся в своём кабинете.
Егор еще постоял, побуравил взглядом Катеньку и тоже удалился со смешанным чувством – вроде бы и доказана его правота, а вроде бы... и опустил его начальник. Слегка.
А Венедиктова вздохнула и взялась за офисный сотовый – она действительно лоханулась. Одно радовало – Егор её не растерзал: всё-таки новый директор – отличный мужик!
Кирилл потянулся с хрустом в кресле.
Часы на мониторе показывали десятый час – что-то заработался он сегодня, но зато завтра уже не будет сидеть до ночи. Выключил комп, убрал со стола, собрал свои манатки, еще раз огляделся – ничего не забыл? – и, выключив свет, закрыл кабинет. В общем офисе горела половина ламп, а из-под дизайнерской двери пробивался свет.
Опалихин осторожно повернул ручку, вошел и увидел, что Огибайлов спит на рабочем столе, одна рука свесилась, а на второй покоилась его голова, всё с тем же дурацким хвостиком, правда, уже съехавшим набок. Губы приоткрылись и припухли – от этого зрелища у Кирилла возникли совершенно неуместные, неприличные мысли.
– Егор. Егор... проснись, – дотронулся до плеча парня Опалихин, – ты заработался.
Тот поднял голову, сонно поморгал и тут же скривился от боли во всём теле. Кирилл не выдержал, бросил свой портфель на стол и стал разминать затёкшие мышцы Егора. Тот сначала только мычал и морщился, а потом стал постанывать на грани слышимости от удовольствия.
Только усилием воли Опалихин убрал свои руки, схватил портфель, словно сейчас у него отберут эту ценность, и скомандовал:
– Давай, Егор, собирайся, подвезу тебя домой!
Всю ночь Кириллу снились губы Егора. А Егор у себя дома половину ночи просидел на подоконнике, курил и улыбаясь смотрел на звёзды.
Часть 6
Рабочее утро Опалихина началось с находки на рабочем столе, представляющей из себя листок бумаги, на котором уверенными резкими штрихами карандашом был нарисован он, Кирилл. Вот только голый, с торчащим эрегированным членом, за который ухватился одной рукой.
Семи пядей во лбу не нужно, чтобы определить художника. Кирилл посмеялся и припрятал рисунок.
Опалихин решил еженедельно проводить совещания всей команды. Выглянув из кабинета, он попросил девочек собрать народ.
Через пятнадцать минут все, кроме дизайнера, были на месте. Тот всё же пришел и опять встал у дверей, подперев косяк, достал блокнот, изобразил на лице желание записывать каждое слово. На это директор только усмехнулся и начал разбор «полётов»: что сделано, что не сделано по текущим заказам.
Когда с менеджерами и с производственным отделом было покончено, дошло дело и до Огибайлова.
– Все свободны, а вас, Штирлиц, я попрошу остаться для отдельного разговора.
Наверно, Егор уже в красках представлял себе, как директор будет бесноваться и распекать на все корки на тему его маленькой шалости, даже предвкушающе улыбнулся, но Опалихин обломал на корню.
– Егор, я хочу взять в штат пару программистов, но с местом туго, ты не мог бы потесниться в своих хоромах?
– А что, зал менеджеров так мал? – после заминки недовольно пробурчал Егор.
– Будут еще и менеджеры, так что там не получится. Пока взять дополнительное помещение нам не по средствам, но надеюсь, всё получится так, как задумано и твои барские хоромы освободятся от постояльцев.
Дизайнер пофыркал, но согласился.
– И вот еще что... Егор, думаю, ты понимаешь, что раз будут новые менеджеры, то заказов прибавится. А значит, тебе придется работать не разгибаясь... Короче, нам надо будет взять еще одного дизайнера.
Огибайлов зашипел рассерженным котом:
– Ш-што?! Вам меня мало?!
– О нет, тебя нам вполне хватает! Вопрос в другом. Ты подумай без эмоций, спокойно: охота тебе отвлекаться от интересных проектов на всякую фигню, типа «Аренда помещений» или табличек на дверь? А так – посадим девочку–мальчика, пусть себе клепает эту ерундистику. М?
– Мальчика, – буркнул Огибайлов.
– Что?
– Мальчика. Не хочу девочку. Не люблю девочек.
– Как скажешь. Придут кандидаты, будешь сам выбирать достойного, – легко согласился Кирилл.
Егор печально вздохнул и потопал к выходу: развлекаловка накрылась медным тазом. Не заметил, что ли?
– Эм... А мой рисунок понравился? – не теряя надежды всё же спросил Огибайлов и для полноты картины сделал умильную рожицу.
– О! Прости! Да, очень понравился! Только ты мне безбожно вот в этом месте польстил. – Кирилл достал рисунок из стола и указал на выдающийся половой инструмент. – Ну да я понимаю, фантазии, видение особое... Спасибо!
Егор кивнул, вяло улыбнулся и в глубокой задумчивости покинул кабинет директора.
День для Опалихина казался неимоверно длинным, суетливым и бестолковым – из плана работы на сегодняшнее утро выполнена едва ли третья часть, а он уже выжат как лимон.