И в разгар этих забот к крепости явился Полкан из Оскольской крепости. Можно сказать, в нарушение распоряжений Курского князя, запретившего «погранцам» взаимодействовать с людьми из Серой слободы до тех пор, пока Минкин не явится «на суд княжий» по делу об «обиде», нанесённой боярину Алексею Валаху. О том, что князь призывает Андрона на суд, можно было бы и гонца послать, но Полкан поехал сам, намереваясь попутно разжиться наконечниками стрел, чем и нарушал приказ Юрия Святославича.
— Страшную весть я вам привёз, — косясь на изуродованное лицо Беспалых, который уже снял повязку с раны, «обрадовал» он «наместника» и его ближайшее окружение. — Татарове пОроками разрушили стены града Козельска, взяли его приступом и истребили всех козельчан до единого.
В общем, всё, как писали об этом историки, как рассказывают летописи. Даже вылазку, направленную на уничтожение камнемётных машин, защитники устроили. И с тем же итогом: часть машин испортили и сожгли, сражались до последнего, перебили множество врагов, но из вылазки не вернулся ни один. Судьба малолетнего князя Василька пока только неизвестна. Конечно, явно не в крови утонул, как писали летописцы в родном мире основателей Серой крепости, но наверняка погиб от сабли степняцкой или ножа.
— Сам царь татарский Батыга с главным войском ушёл за Оку и Дон в Рязанские Земли, а его брат Орда и ещё несколько царевичей с немалыми силами в нашу сторону идут. Когда к нам гонца отправляли, татарские разъезды уже под Ельцом и Талицей видели.
Ну, разъезды — ещё не всё войско. Но, учитывая, сколько времени гонец добирается от Ельца до Курска, от Курска до Оскола, п потом Полкан ехал от Оскола до Серой слободы, сейчас в Ельце жарко. Если этот городок вообще ещё стоит. А значит, скоро ждать незваных гостей и здесь. И тоже не сразу, а через несколько дней после того, как появится авангард: чем больше войско, тем оно медленнее движется. Хотя, конечно, монголы умеют совершать быстрые переходы несколькими колоннами, что они даже на Руси нынешней зимой не единожды демонстрировали.
— Ясное дело, я ни на какой княжий суд сейчас не поеду, — поморщился Андрон. — Не хватало мне по пути в татарскую неволю угодить. Да и в справедливость того суда веры мало: Валах для него «свой», а я кто? Вот отобьёмся от татарского войска, тогда и подумаю об этом. А ты, Полкан, отводи людей с пути татарского войска, чтобы не терять их зазря: очень уж те привычны к облавной охоте, сложно будет твоим уйти от погони.
Кажется, сотник даже немного обиделся:
— Мы годами в Диком Поле ездим, от всяких погонь не раз уходили. Не глянется мне только, что ваши шашни с Сарыбашем приходится от князя таить. Ох, прознает он про них — ни тебе не поздоровится, ни нам.
— От кого узнает? Про них только моим ближним ведомо да тебе с воеводой.
— От половцев может узнать.
— Не успеет. Котян уже нынешним летом в Угорщину откочевать намерен. Знает, что татары его в покое не оставят. Тамошний король Бела ему уже кочевья в степи Пуште отдал. Да и если дознается Юрий Святославич, ни ты, ни воевода не сознавайтесь, что про то ведали. А мне — одним грехом перед князем больше, одним меньше… За семь бед один ответ.
На том и порешили. Забрал Полкан калёные стрелы, за которыми приезжал, да двинулся в обратный путь, пообещав, что его стражники, приметив приближение монгольского авангарда, известят о его приближении Минкина и Беспалых. Да и сами могут укрыться за стенами крепости и посада: пусть один-два человека, но и им перед схваткой с надвигающейся тёмной силищей рады будут.
Фрагмент 14
25
Ехать из Киева во Владимир и не заехать в Чернигов? Невозможно сие. Тем паче, нельзя не повстречаться с Великим Князем сидящим в этом граде. Ведь у Великого Князя Киевского Ярослава (во крещении — Фёдора) Всеволодовича, решившего оставить киевский стол ради владимирского, на счёт Михаила Всеволодовича есть определённые планы.
Нет, не братья они, как может показаться по отчеству. Родня между собой, как все князья-Рюриковичу, но не братья. И свАриться им доводилось, и купно в походы на общих недругов ходить. Долго соперничали за княжение в Новгороде, некоторое время — за киевский стол, на который претендовал Михаил. Но так уж повернулось, что Великим Князем после чехарды, связанной с войной между Михаилом и Даниилом Романовичем, в Киеве стал править Ярослав, а Михаил Всеволодович уехал в отнятый у Даниила Галич. Ненадолго, поскольку совсем занемог от полученных в битвах ран Мстислав Глебович, оставленный править Черниговом, и преставился. Пришлось, к недовольству многих, Михаилу возвращаться в этот город, оставив править Галичем сына Ростислава.