Контратака осаждённых стала полной неожиданностью для ордынцев, потрясённых миномётным и гранатомётным обстрелом. И бегство из лагеря, начавшееся после первых же взрывов, приобрело неуправляемый, панический характер. Этому, видимо, способствовало и поражение минами места, где стояли самые богатые шатры. Похоже, командование корпуса либо не успело отдать необходимые приказы, либо было не в состоянии это сделать.
Хотя мины и гранатомётные выстрелы уже прекратили рваться, но приближение «плюющихся огнём порождений Эрлэга» вовсе не способствовало восстановлению дисциплины. И вслед за первыми паникёрами драпали уже буквально все, способные сесть верхом.
А с запада, обойдя овраг с безымянным ручейком, навстречу драпающим ордынцам неслась половецкая конная лава. Хан Котян выполнил обещание, данное обитателям Серой крепости, и очень громко «хлопнул дверью» перед тем, как увести свой народ в венгерские придунайские степи…
— Каир-хан, решивший напасть на вас, последний глупец! — когда всё закончилось, сделал вывод Котян, вместе с Сарыбашем подъехавший к Серой крепости.
Такое впечатление на него произвело поле, усеянное телами ордынцев, и особенно — вал из трупов, высящийся перед её стенами. Но ещё больше его поразила уступчивость союзников, объявивших, что половцы могут забрать столько трофеев, сколько увезут. При единственном условии: если они помогут собрать и похоронить всех убитых ордынцев.
Просьба степняков, конечно, очень озадачила: инструментов для земляных работ войско, отправившееся в поход, не брало. Выручили тракторы: бульдозер ножом-отвалом, а экскаватор ковшом рыли траншеи для захоронения куда быстрее любых землекопов. А особой брезгливостью средневековые кочевники, сдирающие с уже смердящих трупов более или менее ценные доспехи и оружие, не отличаются. Тем более, после похода на Русь в кошелях монголов и вьюках их лошадей можно найти немало ценного.
За пять дней, которые половцы стояли под Серой крепостью, в лагере, разбитом их непримиримыми врагами, обогатились они неимоверно. Минкин надеялся, что часть добычи союзники всё же бросят. Напрасно надеялся! Коней в качестве трофеев им досталось много, и они вьючили их буквально всем, чем удалось разжиться.
— Вот же саранча, — посмеивался над ними Андрон.
Посмеивался, но, в целом, был очень доволен сделкой. Просто представляя, на какой бы срок затянулась уборка трупов силами только обитателей Серой крепости. Тем более, никто не запрещал людям Коловрата тоже заниматься мародёркой и тащить всё приглянувшееся с «мёртвого поля».
В общем-то, половцев можно понять: они уходят в чужие земли, и чем больше с собой привезут «богатств», тем доброжелательнее их там встретят. Это нищие беженцы никому не нужны, а великому воину, разгромившему страшных монголов, да ещё и добывшему несметную добычу, в дальних краях будут рады. Именно поэтому Минкин и не возражал даже против того, что победу над корпусом Орду-Ичена Котян приписал именно себе и своим воинам. Чем бы средневековое дитя степей ни тешилось после действительно серьёзной победы… Особенно — с учётом того, что Батый непременно будет мстить за смерть старшего брата и ещё троих Чингизидов. Вот и пусть мстит ему, а не жителям Серой крепости. Тем более, уже не разобраться, от чего именно погибли эти ханы — от пуль, осколков миномётных мин или половецких клинков.
И Котян, и Сарыбаш, с которым «отцы города» договаривались во время поездки Минкина в Курск, конечно, поглядывали с жадностью и на железные ворота крепости, и на полукруглые оцинкованные ангары. Не говоря уже о жадном блеске глаз простых воинов. Но благоразумие взяло верх: эти «странные русские» смогли перемолоть такое количество «САМИХ монголов», а значит, связываться с ними очень опасно. Да и нельзя проглотить кусок, который не влезет в рот. Не надумай хан уходить в венгерские земли из-за монгольской угрозы, может, и попытался бы «раскулачить» союзников на столь ценное в эти времена железо. Вот только силёнок не хватит, чтобы увезти его с собой. Так что пусть за возможность обладания им льют кровь монголы.
Серая крепость — владения Курского князя. А он сам — вассал Великого Князя Черниговского, который совсем недавно сел ещё и на киевский престол. А значит, может и не просто «обидеться» на то, что Котян разорил её, но и создать сложности при переправе через Днепр чуть ниже порогов, на Протолчем броде. И ведь не свалишь вину за разорение Серой слободы на монголов: курские пограничники из крепости Оскол уже тут как тут, не только слободу, целую и невредимую, видели, но и их сотник Полкан успел встретиться и с мурзой Сарыбашем, и с самим ханом.