Прошло слишком много минут, а я все еще стою на месте.
Мои мысли прерывает звук, заставляющий меня подумать, что он прижал руку к поверхности двери.
Только когда я вижу, как кончик листка бумаги скользит под дверью, я снова двигаюсь.
Сначала я думаю, что это еще одна записка. Потом я вижу, что это не так. Это маленький ангел-оригами, вроде тех, что он делал для меня, когда я была маленькой девочкой и играла с мальчиками на лугу.
Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и что-то смягчается в моем сердце, когда я смотрю на него.
В последний раз он сделал мне такое, когда мы только встретились. Два года назад мы были в обычной опасности, и он был в беде. Я даже не думаю, что он знал, насколько сильно наркотики на него повлияли. Мы были на острове Тристана на Багамах.
Доминик сделал мне ангела, а потом поцеловал меня. Это был такой случайный поступок, потому что мы ничего не делали, просто сидели на кухне и разговаривали. Я беспокоилась о нем, и, думаю, он это видел. Он не делал для меня таких ангелов много лет. Когда он это сделал и поцеловал меня, это все изменило.
Воспоминания об этом поцелуе открывают мое сердце для других воспоминаний о том, как он делал для меня маленьких ангелочков, чтобы успокоить меня, когда мне снились кошмары о смерти моих родителей. Это были первые шаги к возвращению меня из тени.
Именно эти воспоминания заставляют меня открыть дверь, встретившись с его беспокойным взглядом. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, затем он окидывает меня взглядом, замечая мои волосы, мое платье и мое полностью накрашенное лицо.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит он.
— Спасибо.
— Могу ли я войти? — Он машет рукой в сторону двери, и я отступаю в сторону, позволяя ему войти.
Когда он входит, потрескивание энергии, которая приходит вместе с ним, заставляет мое тело оживать от тепла. Тепло, которое омывает меня, начиная с макушки головы, спускаясь к кончикам пальцев ног.
Сглотнув комок в горле, я закрываю дверь.
— Не думала, что их еще делают, — говорю я, показывая ангела.
— Не всегда. — Он оглядывает комнату, затем поворачивается ко мне лицом. — Хорошее место, тебе подходит.
— Спасибо. Что тебе нужно?
Хотя мой голос кроток и осторожен, он нарушает неловкую тишину, грозящую заполнить пространство между нами.
— Я хотел увидеть тебя, Кэндис. Чтобы извиниться.
— Да?
— Мне жаль за все, что произошло. За все. Я не ожидаю, что ты примешь мои извинения, но я говорю это в любом случае, независимо от того, имеет ли это значение или нет.
Мне так много нужно ему сказать. Многое из этого заставит его почувствовать себя хуже, а потом меня почувствовать себя плохо или я буду вести себя как стерва, отказываясь понимать, что он переживает.
Мне так много всего нужно высказать, но когда я действительно обо всем этом думаю, ни одно из моих беспокойств не имеет значения. Он здесь, чтобы извиниться, и все.
Он не просит еще одного шанса, и я даже не думаю об этом.
Он здесь не для того, чтобы сказать мне, что хочет вернуть меня, и поскольку мне нужно сосредоточиться на своей жизни, ничто из того дерьма, что я скажу, проносящегося в моей голове, не будет иметь значения. Даже если мое глупое сердце настаивает на том, чтобы держаться за него, это не имеет значения. Этот визит — просто завершение, возможно, для нас обоих.
— Хорошо, — говорю я, и его челюсть напрягается и становится квадратной.
Он поймет, что между нами не все в порядке. Вчерашние пощечины говорили больше, чем все, что я сказала сегодня вечером. Больше ничего мы не можем сказать друг другу, что не вызовет ссору или еще большую боль.
— Ладно… — Его губы сжимаются в тонкую линию недовольства, но он кивает в знак согласия. — Наслаждайся свиданием.
Свидание…
Это меня сбивает с толку, но я не позволяю ему видеть. Думаю, он все-таки услышал, как я разговаривала с Жаком.
Хотя он выглядит так, будто пришел поговорить дольше, чем те две минуты, что мы провели, он уходит.
Я слишком долго смотрю на пустой след, который он оставляет за собой, затем на ангела в своих руках, пытаясь понять, куда мне идти дальше.
Вот оно. Это было оно. Конец нам, и так и должно быть. Доминик сказал мне не ждать, и его записка была очень ясна о том, кем мы больше не являемся.
Не вместе.
Вот с этим мне придется работать и принять тот факт, что Доминик и я никогда не были предназначены друг другу.
Глава 8
Кэндис