Когда мне стало лучше, я пообещала себе, что больше никогда не дам никому такой власти надо мной. Доминик причинил мне боль, но возвращение сюда напоминает мне, что не только он причинил мне боль.
Тринадцать лет назад самые важные люди в моей жизни были вырваны из моего мира, и мне нужно выяснить, почему. Если и когда я это сделаю, мне нужно будет найти Кэндис Риччи. Мне нужно выяснить, кем бы я стала, и открыть для нее эту дверь.
Я встаю и оглядываюсь на окно своей старой спальни. Как призраки родителей Доминика, танцующие на крыльце, я вижу призрак себя, желающего позвать на помощь.
Я все еще та девчонка.
Я не буду ждать, пока принц спасет меня. Я должна спасти себя сама всеми способами.
Итак, эта история с Жаком должна произойти, и мне придется принять решение о том, что делать с Домиником.
Дверь Доминика открывается через несколько секунд после того, как я звоню в звонок. Он выглядит так, будто ждал меня, как и было сказано в его записке. Когда его глаза останавливаются на мне и скользят по моему лицу, он бросает на меня понимающий взгляд, который говорит мне, что он знает, что я собираюсь сказать.
Он знает, что этот визит не принесет ничего хорошего.
— Привет, Ангел, — говорит он.
— Привет.
— Входи, — он отходит в сторону, давая мне возможность войти.
Когда я это делаю, я специально останавливаюсь у двери. — Я не останусь надолго.
— Полагаю, это значит, что твой ответ мне не подходит.
— Нет, — бормочу я вполголоса. — Я не могу быть с тобой. Я не могу этого сделать. — Когда я произношу эти слова, что-то в моем сердце лопается и разбивается вдребезги.
— Почему?
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоить нервы. — Потому что… ты причинил мне больше боли, когда ушел, чем когда выстрелил в меня. Я думаю, мне было так больно когда ты ушел, потому что это значит, что я не могу тебе доверять.
— Кэндис, как ты можешь так говорить обо мне? Мы выросли вместе. Ты знаешь, что можешь мне доверять.
— Нет, я не могу, и это меня огорчает, потому что я доверяла тебе. Я всегда доверяла. Но я не могу доверять тебе своим сердцем, самой хрупкой частью меня. Когда ты ушел, ты показал мне, что я не могу на тебя положиться. Ты показал мне, что ты не будешь рядом, когда я буду в тебе нуждаться. Ты показал мне, что ты сделаешь. Я могла умереть, Доминик. Даже несмотря на то, что ты видел, как я очнулась от комы, ты не знаешь, что могло бы случиться через несколько дней, и если бы это произошло, никто бы не смог связаться с тобой. Так не поступают с теми, кого, как ты говоришь, любишь. Я думаю, я заслуживаю большего. Я стою большего. — Я киваю и с трудом сдерживаю слезы. — Это была долгая неделя. Действительно долгая неделя. Я думаю, нам обоим нужно время и пространство.
Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность. Теперь, когда я высказала свою часть, у меня ничего не осталось, и мне просто нужно уйти и побыть одной.
— Я пойду, — говорю я, когда он не отвечает.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он окликает меня по имени, прежде чем я дохожу до двери. Когда я оглядываюсь на него и ловлю его суровый взгляд, дрожь страха, которую я чувствовала вчера, когда он говорил с Жаком, пронзает меня.
— Я не остановлюсь, — заявляет он, словно давая клятву.
— Что?
— Я не перестану пытаться. Ты любила меня однажды. Я заставлю тебя сделать это снова, даже если это займет вечность. Я не сдамся.
Мои глаза выпячиваются. — Доминик, я… сказала тебе нет.
— Мне плевать. Не волнуйся, я найду способ заставить тебя полюбить меня, но, прежде всего, снова доверять мне. Ты права, ты заслуживаешь лучшего, и ты стоишь больше, чем то, как я с тобой обращался. Поскольку я эгоистичный ублюдок, который хочет тебя для себя, мне просто нужно найти способ стать тем парнем, который сможет показать тебе, чего ты стоишь, — отвечает он, шокируя меня до глубины души. А потом он уходит, оставляя меня.
Слеза течет по моей щеке, пока я смотрю на него, и мне интересно, что же, черт возьми, произойдет дальше.
Глава 20
Доминик
Ебать…
Это тот тип дерьма, который может отправить человека за край. Это тот тип дерьма, в который он сам попадает и не может найти выхода.
Слова Кэндис не перестают звучать у меня в голове. Ее слова и разочарование в ее глазах застряли у меня в голове, и я ни черта не могу сделать, чтобы опровергнуть то, что она сказала, потому что она была права.
Мои действия не были чем-то вроде действий мужчины, который утверждает, что любит ее. Что глубоко ранило меня и заставило меня понять, что у меня нет твердой опоры, так это ее слова о том, что никто не сможет связаться со мной, если с ней что-то случится. То, как я ушел, было чисто эгоистичным, но все, о чем я думал, это как бы убраться. Я не мог ясно мыслить.