– Как интригующе! – произнесла она, стараясь улыбнуться. – И проницательно, и драматично! Ну, и что же сделала я в вашем… вашей…
– Фантазии? Нет, я не умею фантазировать. Итак, не теряя времени, вы направились на Киннаул-стрит, в квартиру тетушки. Не знаю, был ли у вас ключ, но вы открыли дверь и поднялись в комнату, которую занимал Сэмми. Вы осмотрели помещение, одежду и убедились в том, что кто-то уже до вас интересовался этим. И основательно, судя по подпоротым и наспех зашитым подкладкам. Вы пытались найти то, что вас, а также тетушку и белолицего, весьма интересовало. Но оказалось, что ваши расчеты на недальновидность тетушки не оправдались. Так или иначе, но там ничего не было. Вы ничего не нашли. Затем вы вышли из дома, и притом в большой спешке. Предполагаю, что вам не очень-то хотелось встретиться с тетушкой при ее возвращении. Между вами пробежала черная кошка, произошел какой-то разлад. Вы вышли в такой спешке, что оставили дверь за собой незапертой. Она была открыта, когда я пришел туда несколько позже.
Я сделал паузу.
Джанина стряхнула пепел с сигареты и спокойно сказала:
– Какой вы дотошный. Думаю, всю свою жизнь вы занимаетесь тем, что суете свой нос в чужие дела, ничего не зная толком.
Неожиданно для меня ее лицо вдруг осветилось прелестной улыбкой. Розовые губы раскрылись, обнажив два ряда точеных белоснежных зубов.
– Скажите мне прямо, что, собственно, вы ищете? – спросила она с почти нескрываемыми нотками дерзости в голосе. – Возможно, я смогла бы вам помочь?
– В ближайшие дни я скажу, что именно я ищу. И можете быть уверены: то, что я ищу, будет мною найдено.
Она медленно взглянула на золотые часики.
– Мне очень жаль, но наша бесполезная беседа закончена. Я тороплюсь. Больше никакой информации для вас у меня нет.
Я взглянул на нее. В какой-то новелле была описана женщина, похожая на стальное лезвие. Нечто в Джанине напоминало мне эту женщину, хотя, по-видимому, в данном случае лезвие и не было изготовлено из лучших сортов стали.
Я пожал плечами.
– Хорошо. Было очень приятно вас видеть, Джанина. Думаю, что мы встретимся вновь.
– Вы ошибаетесь. Нам с вами не о чем говорить. И я хочу сказать вам, что, если вы опять появитесь, я вас не приму. И может быть… выгоню.
Я улыбнулся.
– Для этого вам придется просить о помощи всех ваших друзей. Я слишком упрям, чтобы меня можно было легко изгнать из того места, где я намерен быть.
– Да, я знаю, что вы упрямы. Однако послушайтесь моего совета. Будьте немного более осторожны, ибо в противном случае ваше упрямство может доставить вам большое разочарование. И не будете ли вы столь любезны оставить меня? Я устала от ваших… разговоров.
Я взял шляпу.
– До свидания, Джанина.
Потом осторожно прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице вниз.
На квартиру Бетины я явился без четверти десять. Она занимала второй этаж в большом красивом доме.
Гостиная представляла собой просторную комнату с венецианскими окнами и изящной, удобной мебелью. На маленьких боковых столиках громоздились бутылки с всевозможными напитками и вазы с фруктами и конфетами.
Собравшаяся компания также выглядела приятно и располагающе. Она состояла из четверых мужчин и шести элегантных дам. Все они, за одним исключением, были очень хороши, если не прекрасны.
Одна из них – миссис Хелдон – безусловно взяла бы первый приз на конкурсе красоты. Своей броской внешностью она сразу заинтриговала меня. Разглядывая ее, я подумал, давно ли Бетина Вейл знает ее.
Больше всех, однако, мне понравилась мисс Вэрни – высокая, грациозная, с нежным овалом миловидного лица. На ней было искусно сшитое черное платье и жемчужное ожерелье.
Мне пришла в голову мысль, что женщины такого типа, как мисс Вэрни с ее ангельским видом, способны без малейших колебаний убивать.
Стоя у столика с виски и содовой в руках, нашептывая приятные бессмыслицы миссис Хелдон, которая старалась деликатно улыбаться и периодически кивать, но, совершенно очевидно, думала о чем-то другом, я размышлял над тем, что подумал бы Сэмми, очутившись в моем положении. Вероятно, он одобрил бы мои действия. Нередко он действовал под впечатлением первой же мысли, пришедшей ему в голову, и, как мне помнится, редко ошибался.