Оторвавшись от чтения, инспектор Дафф внимательно слушал Чана.
— Ум, упорный труд и удача, — заметил он, — вот три необходимых условия для хорошей детективной работы. И, по–моему, в данном случае самым важным компонентом оказался ум.
Чан поклонился.
— Вашими словами я буду гордиться всю свою жизнь.
— Да, все хорошо, — нехотя проговорил Фланнери. — Очень даже хорошо. Но все же несовершенно. А как же бархатные туфли? Что с Хилари Галтом? Как связать его убийство со всем сказанным?
Чан усмехнулся.
— Я не такой жадный и оставляю часть загадок для капитана Фланнери.
Фланнери повернулся к Даффу.
— В отчете есть что–нибудь о Галте?
— Я еще не все просмотрел, — ответил Дафф. — Пока мне попалось лишь одно упоминание о нем. В документе написано, что среди людей, которые посетили адвоката в день его смерти, был Эрик Даренд. Тогда он носил звание капитана. Значение этого открытия я пойму, когда дочитаю до конца.
— А сэр Фредерик знал, которая из дам Ева Даренд? — спросил Чан.
— Очевидно, нет. Ему было известно только то, что она работает в Кирк–билдинге. Он, кажется; заподозрил Лили Барр.
— Ах так? Он выяснил, как Ева Даренд скрылась из Пакистана?
— Почти.
— А он успел установить, что она бежала с караваном?
— С караваном через Хайберский проход, вместе с полковником Битхэмом, — добавил Дафф, утвердительно кивая.
Все повернулись к полковнику, который молча сидел в темноте.
— Это правда, полковник? — спросил Фланнери.
Исследователь склонил голову.
— Не стану больше отпираться, — вздохнул он. — Это правда.
— Может, вам известно…
— То, что мне известно, я не имею права открыть.
— А если я заставлю?! — заорал Фланнери.
— Попробуйте, но я очень сомневаюсь в успехе вашего предприятия.
Открылась дверь, и торопливо вошла мисс Морроу. За ней брела лифтерша. Кто она: Дженни Джером? Мария Лантельм? Грейс Лейн?.. Как бы ее ни звали, она шагнула в комнату и остановилась, изумленно глядя на майора Даренда.
— Эрик! — воскликнула она. — Что ты здесь делаешь? Как ты мог…
Даренд поднял голову, глаза его налились кровью.
— Отойди от меня, — тупо пробормотал он. — Проваливай. Ты не принесла мне ничего, кроме неприятностей. Отойди, я ненавижу тебя!
Женщина отшатнулась, испуганная его тоном. Чан приблизился к ней.
— Простите, — сказал он мягко. — Возможно, вам уже известно, что этот человек по фамилии Даренд — убийца сэра Фредерика. Он ваш муж, не так ли, мадам?
Она упала в кресло и закрыла лицо руками, всхлипывая.
— Да, муж.
— Значит, вы — Ева Даренд?
— Д-да.
Чарли Чан сурово посмотрел на Фланнери.
— А вот теперь открылась истина, — заметил он. — И не так было позорно для вас однажды послушаться китайца.
Глава 21 Что случилось с Евой Даренд?
Фланнери со свирепым видом повернулся к Еве Даренд.
— Так вы все знали?! — закричал он. — Знали, что майор был здесь раньше, видели его в ту ночь, когда сэр Фредерик…
— Нет, нет, — запротестовала она. — Я его не видела… Я даже не подозревала… Если бы он пронюхал, что я дежурила здесь тогда, он бы старался не попасться мне на глаза. А если бы я встретила его, он бы…
Фланнери успокоился.
— Хорошо, вернемся к давним годам. Вы — Ева Даренд, и сами подтвердили это. Пятнадцать лет назад вы сбежали от своего мужа из Пешавара. Вы ушли с караваном полковника Битхэма…
Женщина удивленно посмотрела на него, потом впервые обратила взор на Битхэма.
— Верно, — сказала она, — я бежала с его караваном.
— Удрали с другим мужчиной, бросив мужа? Почему? Вы любили полковника?
— Нет! — Ее глаза неожиданно сверкнули злостью. — Вы не в праве так думать. Полковник совершил очень великодушный, хотя и неосторожный поступок, и он не должен отвечать за него. Я давно составила план побега.
— Пожалуйста, Ева, не щадите меня, — вмешался Битхэм. — Я не понесу ответственности. Не переживайте за меня.
— Это похоже на вас. Но я не стану упорствовать. Если бы меня нашли, я бы давно все рассказала. А после того, что натворил Эрик, и вовсе нет смысла молчать. О, наконец–то мне станет легче!
Она повернулась к Фланнери.
— Я обращусь к прошлому. После смерти моих родителей я жила в Девоншире у дяди и тети, не очень–то счастливо, надо заметить. У моего дяди были старомодные взгляды на жизнь. От него, хорошего, доброго человека, я готова была сбежать. Потом я встретила Эрика, как мне показалось, настоящего романтика, и полюбила его. Мне тогда только исполнилось семнадцать лет, а в восемнадцать я уже вышла замуж. Его перевели по службе в Пешавар, и я поехала с ним. Даже до приезда в Пакистан я начала раскаиваться в содеянном. Я жалела, что не послушалась дядю, который возражал против нашего брака, ибо поняла, что за изысканными манерами Эрика скрывается посредственность. Он играл и много пил. Его подлинный характер, грубый и жестокий, ужаснул меня.
Совсем скоро в Пешавар ему начали приходить письма из Лондона. Послания в грязных конвертах, отправленные малограмотным человеком. Они, кажется, приводили мужа в бешенство. Я была удивлена и встревожена. Как–то, в день пикника, одно из таких писем попало мне в руки. К тому времени я уже разочаровалась в Эрике полностью и даже была на грани отчаяния. Я понимала, что, узнав о письме, он разъярится, и мне будет плохо. Я колебалась, но потом решилась и вскрыла конверт. То, что я прочитала, разбило мне жизнь.
Письмо прислал швейцар одного из лондонских учреждений, он требовал денег. Не просил, а именно требовал. Эрика, моего мужа, шантажировал швейцар. Муж платил ему за молчание. Видимо, не получая желаемых сумм, швейцар угрожал открыть властям то, чему он был свидетелем годом раньше. А конкретнее, как Эрик выходил из конторы, в которой потом обнаружили труп Хилари Галта с простреленной головой.
Ева Даренд на секунду прервалась, затем вновь продолжила:
— Да, моего мужа шантажировали за убийство Хилари Галта. Эрик вернулся домой в довольно хорошем настроении, и я заявила, что ухожу от него. Он захотел узнать причину, и я протянула ему конверт. Он побледнел и упал на колени, обхватил мои ноги, умолял выслушать его и в конце концов поведал ужасную историю.