— Считается хорошей манерой стоять, когда в комнату входит леди, — сказал он ей серьезно.
— Ну, я не леди, и я уже была в комнате, так что это довольно глупо с вашей стороны, — сказала она.
К его чести, Стокер улыбнулся. — Совершенно верно.
— У вас на глазу повязка. Вы пират?
— Ничего такого великолепного, — заверил он ее. Он приподнял повязку, чтобы открыть глаз, здоровый и неповрежденный, как и другой. — Я просто ношу ее, когда мой глаз устает.
— Как вы получили эти шрамы? — спросила она.
— От бессердечного ягуара в Амазонии.
Глаза Фигги сияли интересом. — Вы убили его?
— К сожалению, да. Боюсь, что парень не оставил мне выбора.
— Вы застрелили его? Я бы его застрелила, — решительно сказала она.
— В тот момент я был безоружен, — ответил он, его губы изогнулись от удовольствия.
— Вы убили его голыми руками? Это самая захватывающая вещь, которую я когда-либо слышала. Это было трудно? Что вы сделали с его шкурой?
Леди Тивертон прервала ee с небольшим терпеливым вздохом. — Фигги, мы как раз собирались пить чай. Я спрашивала раньше, есть ли у нас какие-нибудь пирожные, которые тебе нравятся.
— Пирожные? — Фигги Тивертон закатила глаза к небу. — Я не ребенок, чтобы меня подкупали пирожными.
Ее отец фыркнул от смеха. — Не леди, не ребенок! Что ты, тогда, Фиг? — Он громко рассмеялся над своей шуткой, и в этот момент я почувствовала глубокую неприязнь к этому человеку. Пятнадцать лет — трудный возраст, и она переносила его неловко. Наличие мачехи, столь безмятежной, как леди Тивертон, не могло бы помочь, а ее отец был совершенно бесчувственным.
Но Стокер не был. Он указал на свой стул. — Пожалуйста, мисс Тивертон. Я не могу сидеть, пока вы не сядете. Моя старая няня выследила бы меня и выпорола, если бы я попытался.
Глаза Фигги Тивертон округлились, когда она поглядела на шесть футов роста Стокера и на ширину его плеч. — Она должна была быть очень сильной няней.
— Она была, — подтвердил он, уголки его рта дергались. Что-то в его невероятном обаянии немного оттаяло ее. Она не села в кресло, но уселась на скамью у камина, когда Стокер вернулся на свое место. Пес Нут поднял голову и положил ee на колени Фигги. Я была рада, что хотя бы одно существо в семье было привязано к девочке.
Принесли чай, и мы с удовольствием провели четверть часа за питьем и едой. Сэр Лестер отдал предпочтение пирогам с вишней, а леди Тивертон играла с небольшим бутербродом. На своем насесте перед огнем, Фигги жарила несколько кексов, которые она не ела. Стокер осторожно наложил себе целую гору, маффины, залитые маслом, были одной из его любимых вещей; и я позволила себе кусочек шоколадного торта, который мог бы опозорить повара графа. Один из protégé леди Велли работал в Садбери в качестве кондитера, и я сделала пометку, чтобы адресовать ему свои комплименты. Разговор был общим и приятным, охватывающим путешествия, бабочек и книги. Мы смахивали последние крошки с губ, когда дверь открылась.
— Я пропустил чай? — вошел молодой джентльмен с красивым лицом и темно-рыжими волосами. У него был один возраст со Стокером, но не его рост, он был немного короче и стройнее. (Я когда-то сравнивала телосложение Стокера с чарующим падшим ангелом, нарисованным Кабанелем. Напротив, этот парень был мускулистым святым Боттичелли). Он двигался со слабо выраженной грацией спортсмена, возможно фехтовальщика, и смотрел на собравшихся с добродушным выражением. — Я не осознавал, что у нас вечеринка, — сказал он леди Тивертон извиняющимся голосом. — Я бы надел более приличный галстук.
Она одарила его материнской улыбкой. — Вы выглядите вполне презентабельно, Патрик. Мисс Спидвелл, мистер Темплтон-Вейн, это Патрик Фэйрбротер, филолог нашей экспедиции. — Она закончила представлять нас, и мистер Фэйрбротер пожал мне руку, слегка кивнув.
— Спидвелл? Я только что прочитал самую интересную статью о бабочках ласточкин хвост из Сахары, скорее новое открытие, если память не изменяет, — начал он. — Я не думаю, что вы имеете отношение к автору?
— Да, я написала это, — сказала я ему. — Это было таким захватывающим. Papilio saharae была каталогизирована только Обертюром в 1879 году. Я нахожу желто-коричневую окраску наиболее интересной, учитывая тот факт, что она является эндемичной для Северной Африки.
— Именно так! Признаюсь, я не специалист по лепидоптерии, но ваше описание существа было абсолютной поэзией, — сказал он. — Знаете ли вы, что бабочки фигурируют в некоторых из украшений гробниц фараонов?