Или еще другой случай. В одном из близлежащих сел, носящим названье: Ольховка, где школа отапливалась еще работающей на каменном угле котельной, кочегар — ни с того, ни с сего — предварительно, как следует «приняв» в себя водки, растопил котел, не смотря даже на то, что был летний период времени, и необходимости разжигать тепло-вырабатывающее устройство в этом случае не было. Затем, как следует раскочегарив топку и дождавшись, когда температура внутри приблизится к критической точке, со словами: «Да, гори оно все синим пламенем!», — истопник бросился внутрь и заживо сгорел в беспощадной жаровне. О том, что произошло именно так, а не как-нибудь по-другому, констатировала директор школы, зашедшая в тот миг посмотреть и узнать: почему это без ее согласования произошел пуск тепло-выдающего агрегата. Она зашла как раз в самый момент, когда отчаянный самоубийца выкрикивал свою знаменитую фразу и нырял в раскаленное жерло.
На третьи сутки бесперебойного оформления беспрецедентных актов окончания своей жизни, следующих один за другим, Королева вызвали в районный отдел для непременного предоставления руководству отчета. Он зашел в кабинет своего начальника, коим являлся: подполковник Свердлов Илья Сергеевич. Полицейский офицер, неоднократно участвовавший в боевых действиях на территории Северокавказского региона, он «взошел» на свою должность с самых низов, «хлебнув», в свое время, всех «прелестей» «земельной» работы, именно потому-то этот руководитель пользовался у подчиненных непререкаемым авторитетом. За последние четыре с небольшим года кабинетной работы он слегка располнел, что, при его сорокавосьмилетнем возрасте и довольно невысоком росте, являвшем из себя чуть более ста пятидесяти пяти сантиметров, значительно сказывалось на его здоровье. Появившаяся легкая одышка и периодически скачущее артериальное давление мешали полностью отдаваться любимой работе, как это было некогда ранее. Тем не менее его зелено-голубые глаза, расположенные на привлекательном овальном лице, «излучали» «острый» ум, проницательность и невероятную простого человека смышленость. Его голова была украшена короткой аккуратной прической зачесанных набок седеющих, но довольно густых, волос. Встретил он Семена, сидя в кресле в своем кабинете в «надвинутых» на глаза небольших квадратных очках.
— Послушай, Королев, это чего это у тебя там такое творится? — начал он, не дав участковому даже переступить порог своего кабинета, — Один за одним люди расстаются с жизнью, причем, делают это самыми невероятными и изощрено-жестокими способами? Это, что у тебя там аномалия что ли какая, или же все-таки плохая твоя профилактика? В чем причина такого непонятного сверх суицида? Меня уже изо области готовы разорвать на мелкие части. Я даже не знаю: какие причины им приводить и на что конкретно ссылаться. Так что же это такое? Я хотел бы сейчас же услышать твое объяснение.
Естественно, Семен не стал говорить о том, что существует неведомый «Ангел-смерти», который почему-то решил, что полицейский должен ему помогать обрести душевный покой и освободить его от повинности служить Темному Злу, потому что, как только эти бредовые объяснения повылазили бы наружу, высказавший их человек тут же бы стал проверяться на профессиональную пригодность и, возможно, бы даже угодил на стационарное лечение в психиатрический диспансер, поэтому офицер полиции не нашелся ничего лучше, как по простому ответить:
— Мне нужен отпуск. Только в этом случае я могу гарантировать, что все эти захлестнувшие вверенную мне территорию самоубийства немедленно прекратятся, причем, сразу же.
— Что за чушь ты несешь? — выругался непроизвольно начальник, — Как может быть связан твой отпуск и эти многочисленные акты беспрецедентного суицида?
— Мне тяжело это сейчас объяснить, — неуверенно начал бывший оперативник, но постепенно придавая своему лицу все более убедительное выражение, продолжил, — однако, как мне кажется, главная причина этого массового умопомешательства кроется не здесь. А для того, чтобы выяснить, так это или нет, нужно выехать и провести небольшое расследование. Так вот: чтобы не «стрелять» в холостую, я готов заниматься этим в свое личное время, но, при этом, я утверждаю, что, как только я выеду из этих мест, то все сразу же здесь прекратиться. Решать Вам.
— Хорошо, — немного поразмыслив, отвечал не лишенный здравого смысла Свердлов, — получай свой отпуск, — и уже более грубо добавил, — но если ты «смоешься», а вся эта «хрень» не прекратится, то по выходу из отпуска, можешь даже не сомневаться, я найду тысячу причин, чтобы тебя уволить. Устраивает такая постановка вопроса?