— Никогда не зови никого, — тихо сказала я.
Но в гробовой тишине меня было отлично слышно.
— Демидова, ты больная??!! — наконец-то пришел в себя Царев.
Ох, плохо. Если он с Софии перешел на фамилии, он сильно разозлился. Но на этот раз я полагала, у него были причины. Кажется, я уничтожила хрупкий шанс на наше перемирие. Мне оставалось только пожать плечами. Венька встал, демонстративно отряхиваясь.
— Пойду, приведу себя в порядок, — бросил он. — Артем, помоги.
В итоге Веня ушел, забрав с собой Артема и еще пара девчонок увязались за ним, бросая на меня неодобрительные взгляды. Люди из круга тоже начали расходиться. Они тихо шептались. Это просто омерзительное чувство, слушать чужие шепотки, когда знаешь, что обсуждают тебя.
Рита подергала меня за рукав.
— Сонь, ты чего? — спросила она.
А мне и самой было сложно это объяснить. Да, Веня чуть не нарушил табу. Но это табу было только в моей голове. По крайней мере, не могу же я всерьез начать утверждать, что произошло бы что-то жуткое, договори Веня фразу. Я и сама не знала, произошло бы.
— Да просто… — ответила я Рите, понимая, что это ничего не объясняет.
Я встала.
— Пойду, извинюсь, — пояснила я и отправилась туда, куда скрылся Веня.
Не особо-то я хотела перед ним расшаркиваться, но сейчас ситуация была такая, что мне все-таки стоило объяснить свое поведение. Ну, или попытаться.
Веня нашелся в одной из комнат. Он с трагическим видом прикладывал лед ко лбу. Рядом, со скучающим видом, сидел Артем с ведерком льда. Кристина и Света, которые ушли с Венькой, суетились рядом. Одна пыталась отчистить рубашку, вторая доставала грим. Видимо, чтобы подправить. Я осторожно постучалась о дверной косяк. Венька недовольно зыркнул на меня.
— Что, добить меня пришла?! — огрызнулся он.
— Эм, нет. Извиниться.
Царев на это только фыркнул с видом оскорбленного величества.
— Слушай, Вень… — я набрала воздуха в грудь и решила попробовать поговорить с ним так, словно он был нормальным человеком.
То есть, мог бы понять кого-то, кроме себя самого.
— Ты же сам меня позвал, чтобы я занялась этой частью вечеринки, — осторожно начала я. — Призывом.
— Ну, — бросил Венька.
— Ну вот. Просто… это очень плохо, звать без имени. Нельзя так делать.
Веня развернулся ко мне на стуле.
— Знаешь, Демидова, если что, есть такая вещь, как СЛОВА! Можно было сказать мне СЛОВАМИ.
— Я понимаю! — я подняла руки в примирительном жесте. — Я среагировала быстрее, чем подумала. Поэтому я и пришла. Извиниться. Прости.
— Это все? — холодно поинтересовался Царев.
— Угу, — сказать мне больше было нечего.
— Тогда свободна, — бросил он и отвернулся.
Вот же гаденыш. Ну и ладно. Ну и черт с ним. Я вышла из комнаты и пошла обратно в зал. Пора было сменить газировку на напитки покрепче.
Царев вернулся к нам спустя полчаса. Не знаю, отмыли его или он переоделся, но выглядел как новенький. На меня Венька уже не обращал внимания, зато он снова собрал всех в центре.
— Что же, призыв у нас не очень удался, — объявил он. — Поэтому я предлагаю поиграть в игру. Но играют все! Отмазки не принимаются!
Угу. Видели знаем. Я уже догадывалась, что эти его “все” опять относятся ко мне. Только вот что он на этот раз придумал?
— Играем в правду или действие, — сказал Венька. — Но так как у нас ночь ужасов, то играем по-особенному. Вопросы и фанты должны быть по-настоящему сложными. Или страшными. Или… ужасающими!