— Спасибо! Век буду должна!
— Скажешь тоже! — махнула она рукой. — Не переживай.
— Ну, все, тогда, я побежала дальше работать!
Побежать-то я побежала, да вот только далеко убежать мне так и не удалось.
Поднявшись на следующий этаж, я столкнулась с тем, о ком думала с самого утра, с тех самых пор, как только увидела цветы на своем столе.
Сергей.
— Привет… — улыбнулась я, теряясь и краснея на ходу.
Как нужно было себя вести в этом случае?
Нужно было ему что-то сказать?
Или же предоставить ему возможность самому сказать первое слово? Как-никак, он же был мужчиной…
— Привет, Сашка, как дела? — улыбнулся он в ответ, кладя мне руку на плечо буквально на мгновенье, мимоходом.
— Отлично. А у тебя?
— Да вот в запарке бегаю, вчера нанесла мне таких документов, что до сих пор не загребу, — усмехнулся он.
— Прости, в следующий раз я сожгу их, — пошутила я.
— Ловлю на слове, — улыбнулся он в ответ, огибая и обходя меня.
Вскоре Кудрин оказался у меня за спиной, явно настроенный на уход. Явно решивший, что наша беседа подошла к концу.
— Подожди…
— Да? Что?
— Я… ты… а ты ничего не хочешь мне сказать?
— В каком смысле? — Сергей посмотрел на меня удивленно, явно не понимая, о чем идет речь.
— Ты не… ты разве не…
Нет.
Он однозначно нет.
Это был не он!
Судя по растерянному взгляду и непониманию, которое я четко видела в его глазах, Сергею нечего было мне сказать!
Он не дарил мне цветов, которые я только что оставила у Таньки.
Точнее, их подарил кто-то другой.
Не Сергей.
Тогда кто?
— Прости, — сконфуженно произнесла я, глупо улыбаясь. Кажется, я покраснела еще сильнее. Хотя, куда уж еще сильнее?
— Ты чего?
— Я…
— О чем ты, Сашь?
— Да нет-нет, я просто… я задумалась! Я не то имела в виду! То есть… не тебя… Извини, мне пора! — позорно выкрикнула я, сбегая с места нашего разговора. Поняв, что ничего умного точно не смогу выдать!
Больше-то мне сказать ему точно было нечего.
А уж Сергею мне и подавно, как выяснилось.
Ругая себя на чем свет стоит и гадая, кто же тогда мог принести мне эти цветы, я быстрыми шагами, почти бегом, отправилась на свое рабочее место.
Не дай бог еще Злыдня подумает, что разгуливаю по офису в рабочее время и бездельничаю!
Еще больших проблем, чем у меня уже были, мне совсем не хотелось. Увольте, спасибо. Хватало тех, что есть, их бы еще разгрести!
Глава 5
Думаете, я расстроилась?
Не-а. Не расстроилась. Я просто впала в какую-то апатию. Если быть точнее, то я очень сильно расстроилась.
Поплелась обратно на свой этаж, не видя перед глазами окружающего мира.
Нет, это был не Сергей…
Сергей не присылал мне цветов, не пытался завоевать моего расположения, не думал о том, как бы сделать мне приятное.
И все равно, что был кто-то, кто думал и старался ради меня.
Главным было то, что это был не Кудрин.
И в этих мыслях я провела ближайшие несколько часов.
Пока Игнатьев не позвал меня в свой кабинет.
— Александра Григорьевна, позвольте узнать, что это такое?
Злыдня, хмурый и, по обыкновению, злой, сидел в своем кресле, хмурился, скрестив руки на груди и поджав губы.
Кивком головы он указал на раскрытый ежедневник, лежавший перед ним. Рядом покоился новенький блок листов на шести кольцах. Заказывала партию таких с неделю тому назад, доставили их только сегодня.
— Это блок листов, который Вы обычно используете в работе, — глухо произнесла я. Не могла играть в бодрость и активность. Не после того разочарования, которое меня настигло сегодня.
Какой же дурой я все-таки была! Верила, надеялась, что Сережа позовет меня на свидание!
Да если бы я ему нравилась, давно бы позвал! А раз не звал столько времени, значит, и надеяться было не на что!
Я отвлеклась от злого босса и на мгновенье на глаза навернулись слезы. Благо, что, будучи натренированной, я быстро взяла себя в руки.
— Подойдите сюда, Александра Григорьевна. — Злыдня стал выглядеть еще более недовольным, а я, наконец, всполошилась.
Что-то не к добру был этот тон и настрой.
Неужели я где-то накосячила?
Уж больно издалека начал Игнатьев…
И чего прикопался с этими бумажками несчастными? Листы и листы. Пиши, рисуй, сворачивай в самолетики. Обычные листы. Что еще надо?!
Впрочем… это для меня и любого другого нормального человека были бы просто листы, а вот для Игнатьева, который все стремился подвести к своему личному идеалу…
— Что Вы перед собой видите?