— В Африке где-нибудь, возможно. А у нас не умеют. Когда-то делали ремесленники. А теперь секрет утерян… Так вот, встречаю я на базаре Клинычева. Стал интересоваться. Сперва Ленька струхнул — думал, что я из милиции. Короче, выяснил я, что он сам ловит, убивает змей и делает ремешки. За десятку продает. А секрет выделки ему сообщил старый грек. Умер он уже. Я говорю Леньке, что выгоднее ловить живых и продавать в питомник или в зоопарк. Возиться не надо. Клинычев клюнул на это… Уже третий год ловим вместе. Два раза в Таджикистан летом ездили, в Вахшскую долину, а весной сагитировал его сюда податься.
— А ремешки?
— Не знаю. При мне не делал. Может, у себя в Сухуми этим занимается…
— Деньги любит?
— Как все. Может, чуть больше. Какая разница?
— А как же ваша идея? — спросила Оля.
— Какая идея?
— Ну, вы сами говорили, что здесь собрались ради идеи Анны Ивановны.
Степан пожал плечами:
— Одно другому не мешает. — Он усмехнулся: — Люди, живые…
— А как же Клинычев согласился сюда ехать? В Средней Азии он заработал бы больше.
— Не знаю. Приехал, и все тут. Для меня это самое главное.
Совсем стемнело. Вокруг дороги стеной стоял темный лес. За машиной бежали по небу звезды, проглянувшие сквозь расступившиеся тучи.
— Встретив где-нибудь Веню, никогда бы не подумала, что он может заниматься таким делом, как ловля змей, — нарушила молчание Оля.
— Трепач? — усмехнулся Степан.
— Вообще…
— Венька такие номера откалывал — жутко. Смелый, черт!.. Вам не холодно?
— Нет.
— Может, мою куртку дать? Ваша, как погляжу, на рыбьем меху.
— Это с виду, а вы пощупайте…
— Подкладочка жидкая, — уточнил Степан.
— Гагачий пух.
— Ого! А с виду легонькая.
— Норвежская… Но продолжайте про Веню.
— Почти пацанами были. Мне тогда семнадцать, ему — шестнадцать. Ловили мы змей под Ургенчем. Веньку я еще не знал. Встали бригадой в одном кишлаке на ночь. Чай зеленый, плов… Чайханщик говорит, что в окрестностях какие-то двое парней промышляют. Змей ловят. Как в цирке, говорит. На следующий день Венька сам к нам пришел. Худющий, шкет вот такой. Это он сейчас гладкий да высокий. С ним брат, постарше. Прибились к нашей бригаде. Смотрю на Веньку, а самому страшно: как такой доходяга справится, например, с большой гюрзой или коброй. Бывают в руку толщиной. Сильные твари… На следующий день он устроил нам представление. Выследил кобру. Здоровую, метра полтора. Она встала, распустила свой капюшон и качается. И что вы думаете? Венька перед ее носом медленно поводит мешочком. Она, дура, как завороженная смотрит на белую материю и шипит. Этот шкет спокойно заводит за ее голову свободную руку и гладит по затылку. Мы обмерли. А он подмигивает. (Оля едва заметно вздрогнула, от Степана это не укрылось.) Страшно представить?
— Жутковато, — созналась Оля.
— Мы попросили его больше таких номеров не выкидывать… Вообще Венька опасности любит. В позапрошлом году ездил с вулканологами на Курилы. В вулканы лазил. Бороду себе спалил. Целый год новую отращивал. Со спелеологами тоже дружит. Один раз его завалило в пещере. Неделю откапывали. Чуть живой был… А попадет в большой город — как телок тушуется… Не любит он больших городов.
— Ташкент ведь тоже большой город, как он там живет?
— Это сейчас он стал на город похож. Землетрясение помогло. Центр и новые районы отстроили по-современному… А Венька, он в Ташкенте месяца три-четыре в году бывает. В основном шляется по разным горам, пещерам и вулканам…
— Вот тебе и Венька, — покачала головой Оля.
Машина замедлила ход и резко свернула с асфальтированного шоссе в лес. Грузовик тряхнуло.
— Степан, вот вы все время Анну Ивановну матерью называете?.. — нерешительно спросила Оля.
— Это так, между собой. Уважаем. Родителей я потерял в самом начале войны. Вернее, они меня потеряли…
— Совсем?
— Нашел я их… Недавно.
— Они с вами живут?
— Нет. К себе звали, в деревню. Но уж очень я свыкся с Азией.
Машина резко затормозила. Степана привалило к Оле.
— Черт! — выругался он. — Не ушиб я вас?
— Нет. Ничего.
— Оля… неудобно — не отвечайте… Вас что сюда пригнало?
Гриднева немного помолчала.
— От мужа подальше…
— Пьет?
— И пьет… И бьет… В общем, с ним все равно что в петлю.
— Ясно. А вообще чудно́… — Азаров скомкал погасшую сигарету, закурил другую. — Без причины, значит?
— Какая может быть причина!
— А куда вы, простите, раньше смотрели?