Они прошли в угол комнаты, возле печки, и сели. В доме запахло специями и хлебом, готовили кушать. Гнедин совсем немного понимал чужой язык, он прислушивался к словам, и пытался понять, о чем говорят.
- Скажи, зачем ты воюешь? негромко спросил Рустам, не глядя на своего собеседника.
- А ты? спросил Зафир, доставая из своего мешка лепешку.
- Я ненавижу коммунистов, задумчиво произнес Рустам. Они пришли вместе с "шурави" в мой дом, и убили мою семью. Мой отец выращивал хлеб, у нас была земля, а они, пришли и сказали, земля общая, она не твоя. Коровы, и овцы... тяжело вздохнул Рустам. Отец воспротивился, и его убили.
- Моего отца тоже убили, с грустью сказал Зафир . Русские убили. Они принесли на нашу землю войну, и сеют смерть. Они думали, наш народ можно разъединить, и унизить, но они ошиблись. Когда началась война, народ объединился, и стал помогать друг другу. Они ошиблись, и теперь убивают, боясь мести нашего народа. У них нет веры, они черти, и сердце у них, маленькое и трусливое. Вон, как у того, повернув голову, Зафир пригляделся, и указал пальцем на Гнедина, сидящего в углу.
- Кто он? Прищурившись, спросил Рустам, разглядывая в полумраке, немощную, худую, фигуру, у противоположной стены.
- "Шурави", усмехнулся Зафир, посмотрев на Гнедина.
- Русский?, удивленно переспросил Рустам.
- Да, кивнул Зафир. Мой раб, и живая бомба,- негромко добавил Зафир.
- Зачем? взглянул на него Рустам. Его можно выгодно продать? Или ты ведешь его с собой?
- Покупателей нет, ответил Зафир, отломил кусок лепешки, и предложил, Рустаму.
- Спасибо, кивнул Рустам. Он вновь посмотрел на Гнедина, и спросил:
- Он понимает наш язык?
- Нет, покачал головой Зафир.
- Он может работать? Зачем он тебе?
- Это моя месть "шурави", спокойно произнес Зафир, глядя на Гнедина.
- Ты убьешь его? спросил Рустам, посмотрев Зафиру в глаза.
" Убьет, подумал Рустам. Его взгляд очень холоден, и зол, убьет. Жаль".
- Да, ответил Зафир, только не завтра. Его смерть должна быть жестокой, и мучительной.
- Правда, кивнул Рустам. Ты хорошо сказал. Зафир, я могу посмотреть на него. Я никогда не видел живых "шурави".
- Смотри, ухмыльнулся Зафир.
- Спасибо, кивнул Рустам. Он бережно положил хлеб, и, поднявшись, направился к Гнедину. Гнедин ничего, не понимая, опустил голову, и затаился. Каждый шаг, незнакомца, отдавался в нем содроганием. " Только бы не отдали другим, думал он. К этим я уже привык, другие будут бить, и издеваться. Только бы, не продали. А если встать и побежать, вдруг подумал он. И что, куда я побегу, ночью, не зная дороги... о чем ты парень! Что ты? Совсем ослаб? Тогда пусть убивают, сказал он себе. Пусть. Так нет, я знаю Зафира, он изловит живым, и будет мучить, но не убьет. Для чего я ему, этому молодому "гаденышу", для чего? Войну могут пережить только молодые, потому что не задумываются, над каждым убитым. И он, не думает, он будет убивать. Со мной, или нет, будет. Жить хочу, пусть плохо, как сейчас, хочу... умереть не могу, я еще..."
- "Шурави"? спросил Рустам, присев на корточки, напротив Гнедина.
- Да, русский заикаясь, кивнул Гнедин, увидев перед собой, волевое лицо незнакомца, окаймленное ровной, черной бородой.
- Жить хочешь, усмехнулся незнакомец.
- Я не понимаю, шепотом ответил Гнедин.
- Хочешь, сказал незнакомец. И протянув крепкую руку, ущипнул за щеку Гнедина.
- Ай, дернул головой Гнедин, отодвинувшись в сторону.
- Хороший "шурави", сказал Рустам, и поднявшись, вернулся к печке, где сидел Зафир.
Остальные моджахеды, пили чай с лепешками, и негромко переговаривались.
- Продай мне его, усмехнулся Рустам, показав пальцем на Гнедина.
- Что ты будешь делать с ним? спросил Зафир.
- Будет собакой в моем дворе, ухмыльнулся Рустам.
- Нет, покачал головой Зафир. Его жизнь, и смерть, принадлежат мне.
- Хорошие деньги дам, не унимался Рустам. Очень хорошие!
- Мне не нужны деньги, ответил равнодушно Зафир. Давай кушать, предложил он, подвинув перед собой еду.
- Жаль, произнес Рустам. Тогда кушать, вмиг изменился он, улыбнувшись. Пустой живот, плохой советчик, улыбнулся Рустам.
- Да, кивнул Зафир.
"Суки, твари проклятые, думал Гнедин, наблюдая за моджахедами. Перцы, да, самые крутые... Чурки поганые, сдохните, все, и никакой Аллах, вам не поможет. А я думал вы, честные, правильная религия у вас, все поровну, просто рай земной. Скоты! Вы животные, которым все одно, где спать, в го..не, или на траве, ублюдки! Ненавижу!" Чья- то сильная рука, дернула его за плечо, он поднял голову, и увидел кусок лепешки. Он поднял глаза, и столкнулся с уставшим взглядом, того самого пуштуна, что доставал нож.
- Ешь, тихо сказал он, ткнув хлеб в лицо.
- Спасибо, прошептал Гнедин, и прижал рукой пахучую лепешку к своему лицу. "Ах, какой запах, простой, домашний, запах хлеба, самый дорогой на земле, подумал он. Откусив маленький кусочек, он держал его во рту, и пытался жевать. "Хреново, зубов почти нет, и во рту сухо, ой, херово. Живот болит, так скручивает, и горит изнутри, будто хлорки туда насыпали, больно... Водички бы дали, хоть какой, все легче, я привык, дело обычное... Водички бы дали, хоть глоток..." Гнедин с лепешкой во рту, умоляюще посмотрел на своего охранника, и тот, будто почувствовав взгляд, обернулся. Он посмотрел на Гнедина, как смотрят на овцу, что перевернуло корыто.
- Хочешь пить, спросил он тихо.
- У..у кивнул Гнедин.
- Пей, протянул ему охранник, почерневшую кружку.
Гнедин цепко схватил ее руками, и жадно глотнул, и только после, ощутил вкус того, что пьет. Вонь ударила ему в нос, он скривился, и, проглотив, поставил кружку перед собой. Пуштун с интересом смотрел на него, и молчал. В его взгляде была ненависть, и злость, пренебрежение, и гордость... Он молчал, а рука сжимала рукоять ножа.
- Спасибо, прошептал Гнедин.
- Ты сдохнешь, русский, сказал он, глядя ему в глаза, сдохнешь, как собака.
СССР. г. Приморск. 1988 год. осень.
Когда нет дома, его нельзя потерять... Если нет семьи, не стать отцом... если нет любви, - значит ты не жил... негромко, вслух читал Саша, сидя на лавочке в морском парке. Прочитав, он поднял голову и посмотрел на яркое солнце. " Надо же, усмехнулся он, конец осени, а греет как в августе. Красота! Все побежали в бар пиво пить, а я как самый правильный, купил книгу, и читаю, а в жизни моей, сплошной кошмар, размышлял Саша, рассматривая двух жирных бакланов, сидящих напротив его. Вот птицы, живут, где хотят, ничего им не надо, корм найдут, чем не жизнь... И как верно написано, просто, самая суть, и все, становится ясным, для чего, почему, если конечно читатель, не полный идиот. На том же месте, как всегда, ты ждешь ее, и даже не задумываешься, о том, что она, не твоя. Потому что хочешь ее увидеть, просто так. Держать ее за руку, говорить, смотреть в ее глаза... Она милая, и красивая, такую любят, и оберегают. Она появляется и все, душа затрепыхалась, сердце застучало - она пришла... И куда- то исчезла обида, что не ты, не тебе ее поцелуи, пусть так, но она ведь пришла".
Легкой походкой, словно "парус, рассекая ветер", по аллее парка, шла Алена. На лице застенчивая улыбка, в руках сумочка, и цветок хризантемы. Саша смотрел на нее и восхищался. "Какая она красивая! подумал он, и, поднявшись с лавки, пошел ей на встречу".
- Привет, помахала она ему цветком. Привет моряк! улыбалась Алена.
Он подошел к ней, и смущенно произнес:
- Пока курсант. Привет, кивнул он.
- Что такой?
- Нормально, пожал плечами Саша.
- Задумчивый, улыбнулась она, глядя на Сашу. Не рад?
- Почему, рад, ответил он, улыбнувшись.
- Совсем меня забыл, не звонишь, не пишешь, улыбалась она, не сводя с него глаз. Что-то случилось?
- Как то все некогда, отшутился Саша, занятия.
- Да, кивнула она, и стала вдруг печальной. А я соскучилась, шепотом сказала она, взяв его под руку.
- Честно говоря, я тоже, промолвил он, положив свою ладонь на ее руку.
Она смотрела на него, и молчала. Ее глаза... " В них тоска, подумал Саша, она совсем одинока. Но как, же ее парень. Или..."
- Ты с ним поругалась, тихо сказал он.
- Может быть, тяжело вздохнула она. Давай сходим в кафе, а?
- Нет, покачал он головой, у меня увольнительная заканчивается.
- Мы успеем, пожалуйста, умоляюще взглянула она.
- Нет, вздохнул Саша, не успеем. Алена, я хотел...
- Помолчи, опустив голову, перебила она. Давай, хоть здесь погуляем, тихо сказала она.
- Давай, согласился Саша.
- Понимаешь, посмотрев на море, негромко сказала она, мне надо поговорить...
- Рассказывай, кивнул Саша.
- И ты выслушаешь меня, повернувшись, с надеждой посмотрела она на него.
- А что мне остается, тяжело вздохнул Саша. Пойдем гулять, улыбнулся он. У меня ровно час, и еще до училища надо доехать.
- Да, кивнула она, я понимаю. Ты обиделся на меня, я знаю, но я ведь ничего не обещала тебе, правда? спросила она, посмотрев на Сашу.
- Может быть, тихо промолвил он. Может быть...
- Я наверно плохая, ты только не перебивай меня, пожалуйста, ладно, говорила она, глядя перед собой. Думала, вот познакомлюсь с парнем, вскружу ему голову, и даже не задумывалась, зачем, почему, понимаешь...
- Понимаю, кивнул Саша, в ответ.
" Как так, получается, подумал он. Ты заигрываешь, даешь шанс, а потом говоришь мне, что все "понарошку", и тебе интересно, смотреть как ... Алена, зачем так..." Они медленно шли по аллее парка. Она говорила, а он молчал.
- Наверно глупо с моей стороны, рассказывать тебе о моей жизни, но, мне больше некому. Подружек здесь, у меня нет, а ты... вдруг замолчала она, посмотрев на него. Он остановился, взглянул на нее, улыбнулся, и тихо произнес: