Он заглянул внутрь себя, как он часто делал, когда был ребенком, затем, будучи подростком, и еще позже, когда он столкнулся со смертью в полудюжине незабываемых стран. Он заглянул внутрь… и обнаружил ту же старую мешанину полуоформившихся идей, чувств, ощущений, фактов, фантазий, воспоминаний — чердак, полный хлама, который он не мог ни использовать, ни выбросить.
У всех было такое? Джамила, Лиза и остальные казались такими уверенными в себе. Неужели они были так же растеряны внутри? Были ли они тоже, неспособные говорить, душами, заключёнными в статуях с каменными черепами?
Проклятье.
Или Бог уже проклял его?
Телефон замурлыкал. Мсье Копли сейчас его увидит. Приземистое маленькое такси «доджем» высадило его на улице Мадлен Мишелис в Нейи. Он тщательно проверил, нет ли преследователей, но не увидел, что у Копли была квартира в одном из лучших зданий, построенных французским правительством после трудовых беспорядков 2035 года. Лессинг нашел «511-КОПЛИ» рядом с кнопкой на доске объявлений в глянцевом пластике. — обшитый панелями вестибюль. Он нажал, получил ответный гудок и вошел в лифт. Он, несомненно, был оснащен шпионским глазом, и в белом, антисептическом коридоре, ведущем к номеру 511, их было бы больше. Копли был осторожным человеком.
Пустая внешняя дверь открылась перед письменными столами, секретарями, компьютерами, шкафами для документов, формованными стульями «Парадокс» и журнальным столиком, заваленным журналами. Это место напоминало приемную дантиста. Трое смуглых мужчин, арабов или иранцев, заняли места вдоль левой стены, а одинокий молодой европеец с всклокоченной светлой бородой сидел одинокий справа. Лессинг бросил куртку на стул, сел рядом с блондином и стал ждать. Прошло целых полчаса, прежде чем пухлая французская секретарша назвала имя Лессинг.
Полковник армии США Теренс Б. Копли в отставке поднялся из-за заваленного бумагами стола и протянул руку. Он был родом из Алабамы, рыжий, костлявый, веснушчатый, бочкообразный мужчина лет сорока, с глазами острыми — и, как ни странно, свинцовыми — как два осколка шрапнели. Рубашка с короткими рукавами и парижский галстук придавали ему беспутный и слегка глуповатый вид. Он был бы более дома: в спортивном костюме и кроссовках, школьный учитель физкультуры, сбившийся с пути и оказавшийся в далеком Париже.
Лессинг оглянулся. Комната была выкрашена в неяркий кремово-белый цвет, ковер от стены до стены — нейтрального бежевого цвета. Стол, стоявший прямо в центре пола, представлял собой плохую копию уродливого оригинала, а стулья были из тех, которые фирмы арендуют помесячно. Толстые, бархатистые, темно-зеленые портьеры большей частью закрывали длинное окно с западной стороны. Единственным украшением была витрина со старинным оружием на стене за лысеющим черепом Копли: смертоносный на вид старый пистолет-пулемет «Хеклер и Кох», стоивший двухмесячной зарплаты Лессинга, «Узи» и одна из моделей «Ингрэма» — все три угрожающе сверкали золотом и черным в солнечном свете, проникавшем сквозь щель в шторах. Это оружие будет деактивировано, а готовое оружие будет храниться в другом месте. Настоящая защита Копли будет состоять из спрятанных в стене пистолетов (вероятно, из пистолета под кучей бумаг на столе) и вооруженных помощников, находящихся наготове. Полковник был достаточно параноиком, чтобы иметь пуленепробиваемое стекло, отравляющий газ и люк над темницей, наполненный шипами, но были пределы.
«Спускайся и поцелуй мою волосатую задницу, рекрут!» Копли усмехнулся.
— И свой зонтик, сэр! Лессинг служил под началом этого человека в Анголе. Тогда они были друзьями.
«Подожди, ты его внесешь, прежде чем открывать!» Копли весело проревел в ответ. Он махнул рукой в сторону единственного стула перед столом. «Что можно сделать?»
Лессинг принял указанный помет, ощущая на своей спине бусинки спрятанных стежковых пистолетов. Он прочистил горло. «Мне не хватает времени».
«Не пить?»
«Нет, спасибо. Сдался. Индия так делает». И Джамила помогла. В эти дни ему хотелось время от времени выпить холодного пива. — Так что мне делать? «Ответить на вопросы. Срочные.