Когда он вышел из транса и сияние угасло, Виталия отвела его руку от кристалла и ударила по нему вытянутым пальцем. Тот раскололся ровно пополам. Она забрала себе одну половину, а про другую сказала:
— И помните! Вот это, — она указала на половинку кристалла, — единственное, что отделяет вас от преждевременной отправки в Свет. А то и во Тьму.
Эпилог
После тяжёлого трудового дня (специализация Сиззлинга очень пригодилась в ходе… нет, не ремонта, приведения повреждённой виманы в транспортабельное состояние) архимагистр изволил приятно расслабляться, ожидая когда его нынешняя пассия — одна из младших целительниц — выберется наконец из ванной. Но вот, плеск прекратился, дверь ванной открылась и…
— Милочка, погуляй с пол часика, взрослым дяде и тёте надо поговорить о взрослых делах, — раздался голос Виталии.
Сиззлинг тихо ругнулся: спонтанное появление магистрессы обычно не предвещало ничего хорошего. Зайдя к нему в комнату она наглухо заблокировала возможность любого прослушивания и усевшись рядом с кроватью спросила:
— Поясни ка ты мне, о великий поджигатель, ещё разок: какие там планы были на нашу беглую волховицу?
Сиззлинг сильно удивился, но ещё раз повторил Виталии то, что рассказывал в своё время Омнитуенсу насчёт перевоспитания Светы, её запланированного побега через заранее предопределённое время и драматическую встречу со старыми друзьями. Целительница кивнула и задала следующий вопрос:
— Тогда почему этот обормот, который попытался задавить Златогорку и в результате попал в лапы Полоцкого, утверждает, что приказано было мочить всех, кроме объекта захвата? Это нам, как ты понимаешь, Светик нашептала.
— ЧАВО?!!! Да после этого всю операцию на помойку! Ты уверена?
— Кто готовил группу? — вопросом на вопрос ответила Виталия
— После феерического выступления Аргуса, да пребудет он в Свете вечно, все технические вопросы взял на себя Омнитуенс.
— Хм… Знаешь, ты ему ничего не говори… пока… Я по своим каналам провентилирую.
— А ты точно целительница? И на самом деле магистресса?
— Порог адепта я уже переросла… А что ты скажешь вот про это?
И она бросила Сиззлингу половинку кристалла, которую забрала у Воланса. Тот взял кристалл в руку и погрузился в транс.
— А что, так тоже можно? — спросил он с удивлением, когда открыл глаза.
— Я, конечно, не помню все запятые в Уставе, тем более, что его время от времени переводят на более современные языки, но в тех редакциях, что прошли на моей памяти, такие фокусы запрещены, пусть и не прямо.
— Тогда что ЭТО было?
На это Виталия тяжело вздохнула:
— Что вообще происходит?
Сиззлинг усмехнулся:
— Наш друг, способный влезть везде без мыла, всё жалуется, что не знает места, куда небожители снисходят, чтобы объяснить смертным свои планы. Но ты, похоже, подобралась к этому месту ближе всех.
— А всё же? Извини, тебя это уже коснулось напрямую.
Архимагистр задумался, покивал каким-то своим мыслям и ответил, немного запинаясь:
— Навскидку… я вижу только один вариант… там… — он указал пальцем в потолок, — задумали какой-то суперхитровывернутый план…
— Который заведомо провалится, ибо как доказал архимагистр Кельвин, с увеличением сложности и времени его исполнения, вероятность провала возрастает экспоненциально. А те элементы, свидетелями которых мы уже стали по суммарной сложности заметно превзошли порог практической реализуемости.
— Но я не верю, что Конклав омаразмел настолько, чтобы упустить этот момент!
Тут Виталия поняла, что поциент сам не дозреет до нужных ей выводов и предложила свой вариант:
— Или кто-то решил сокрушить Общество изнутри. Да так, чтобы нас вешали на столбах за саму принадлежность к Обществу, а при его упоминании все приличные люди шипели и плевались. Меня такой исход не устраивает! И шкурный интерес, знаешь ли, и Общество, даже если ему пришло время уйти, заслуживает совсем иной о себе памяти! Уж я-то знаю!
— Хочешь сказать, кто-то наладил массовый выпуск приказов от имени Конклава а Конклав ничего…
И тут Виталия сунула ему в нос золотистый свиток, тот самый, который как-то показывала своей ученице. Сначала Сиззлинг поперхнулся. Потом прочитал. Потом перечитал. Потом произнёс: «Так…» и замолк. Потом всё-таки решился: