Утверждают, что папа Лев III, получив от Карла Великого область, на которой впоследствии основывались притязания пап на светскую власть, решил отблагодарить монарха сторицей, преподнеся ему эту каббалистическую книгу.
Одно из не самых худших латинских изданий было напечатано в Риме, 1670, in-12: Enchiridion Leonis Рарае, serenissimo imperatori Carolo Magno in munus pretiosum datum, nuperrime mendis omnibus purgatum.
Французские издания, и в частности, так называемое римское (chez 1е Р. Angelo de Rimini, S. D., vers 1850, un vol. in-12, илл.), являются мерзкими спекуляциями низменной книготорговли.
ЭФИАЛЬТ. — Инкуб-душитель у древних греков; Insultorлатинян. — См. Инкуб, Суккуби гл. III, стр. 318–320.
ЯЙЦА ЗМЕИНЫЕ. — Змея, животное, в первую очередь, магнетическое, высиживает яйца, очень богатые таинственной субстанцией, которую алхимики определенной школы называли «меркуриальным целебротом». Эта субстанция не подходит для металлического делания, потому что
Адептам Черной магии также известны эти исключительные свойства; они используют их для наведения порчи.
ЯЙЦО(белок). — Конфигуративное вещество, преломляющее астральный свет. Многие современные сивиллы успешно занимаются гаданием по яичному белку.
КОНЕЦ ОПИСИ
Мы вовсе не намеревались рассмотреть всё в деталях; тем не менее, мы надеемся, что эта глава, в сопоставлении с тремя предыдущими, будет почти безупречной в отношении основных сведений по религии колдуна
Осталось только выследить самого персонажа в его современном одеянии. Мы приложим к этому свои старания в Главе VI.
Влюбленный = Сенер = Оппозиция = Обоюдность
Средний термин = Произведение
Современные Аватары Колдуна
Глава VI
СОВРЕМЕННЫЕ АВАТАРЫ КОЛДУНА
Колдуны в XIX столетии? Настоящие колдуны? Эта гипотеза не выдерживает критики!
— Мсье аббат, я не боюсь ее защищать.
— Вы шутите? В наше-то время! Колдуны… В блузе и во фраке?
— В сутане и даже в монашеской рясе.
— Полноте! Вы просто играете словами; я тоже питаю к этому слабость. — Я говорю совершенно серьезно и надеюсь вам это доказать.
— Что ж, попробуйте; но вам будет трудно меня убедить. Не стану скрывать от вас, что по характеру я скептик… Видите ли, мы, духовенство, совершили огромную ошибку, принимая всерьез это жалкое отродье. Помилуйте, какие виселицы и костры! Этих субчиков следовало ставить под душ. Таково мое мнение. Да и кто не знает, что все колдуны вымерли в средние века?
— Вы начинаете с досадного утверждения, мсье аббат! Вы доверяете расхожему клише, это я признаю; но согласитесь со мной, что оно ошибочно. Не прошло и ста лет с тех пор, как римская Инквизиция приговорила к смерти графа Калиостро… [497]
— Как франкмасона!
— И как колдуна. В приговоре содержится прямое обвинение в «суеверной Магии»… Впрочем, мсье аббат, мы отклонились от темы. Не угодно ли вам уделить мне часок для беседы? Ручаюсь, что, имея на руках доказательства, я смогу вас убедить.
Было два часа пополудни. Мы поднялись ко мне, и аббат ** вышел из моего дома лишь с наступлением темноты, полностью убежденный как в реальности магических способностей, так и в нынешнем многообразии случаев колдовства.
Должен признаться, что у меня было чем переубедить его: несколько уникальных и поистине неопровержимых досье. Я глубоко сожалею о том, что могу представить только их фрагменты. Не говоря уже о рамках моего произведениях, некоторые мотивы высшего порядка принуждают меня к осторожности, о которой я, возможно, сумею однажды забыть.
Эти документы относятся к религии знаменитого чудотворца Эжена Вентра, и в частности, к делам и поступкам одного из его духовных наследников.
Однако мы рассмотрим некоторые другие вопросы, прежде чем приступить к еретику Вентра и преемникам его гностической секты. Ими я собираюсь завершить данное рассуждение.
Верите ли вы, что магнетизеры, спириты и медиумы — не колдуны?.. Они занимаются колдовством точно так же, как г-н Журден говорит прозой — неведомо для себя [498]. Хотя немалое их число делает это сознательно!
И если бы кто-то стал цепляться к моим словам, ссылаясь на общее мнение, отличающее Гипноз и Спиритизм от Черной магии и ее чар, то я возразил бы, что это мнение ошибочно. Но, дабы не начинать со спорного тезиса и стремясь сразу же обратиться к самому существу вопроса, рассказав о феноменах, в характере которых невозможно усомниться, я предпочел открыть эту главу неожиданным антуражем: это будет сидевильский дом священника, время действия — 1851 год.
Возможно, в анналах Магии нет ни одного уголовного процесса, в котором чудеса подтверждались бы более достоверно и устанавливались бы более неопровержимо, чем в этом скромном деле, разворачивавшемся перед Мировым судом Йервиля (департамент Нижняя Сена) в начале 1851 года.
Этот процесс не придется по вкусу любителям показного колдовства, привыкшим к величественным постановкам зрелищных судебных драм. Пусть же они презрительно сморщат губы и вполуха прислушаются к результатам следствия, на первый взгляд, неприметного завершившегося, к тому же, слушанием в административном департаменте полиции: тем не менее, мы сожалеем о том, что эти мнимые интересующиеся решили пожертвовать очевидной сутью театральной форме и не поняли того огромного интереса, который связан с безусловными фактами, удостоверенными под присягой таким количеством неопровержимых свидетелей.
Обстоятельство, которое, отмечая это дело неизгладимой печатью оригинальности, с первого же взгляда отличает его от всех подобных процессов, состоит в том, что жалоба была подана не на колдуна, а, наоборот, исходила от него самого.
Пастух Торель обратился к г-ну мировому судье кантона, предъявив иск о возмещении убытков со стороны кюре Сидевиля за три удара дубиной, которыми это духовное лицо щедро его «попотчевало».
Дело ведет свое начало с заключения в тюрьму некоего Г**, сельского колдуна, известного на всю округу своими притязаниями на познания в области оккультной медицины. Этот негодяй вежливо препроводил на кладбище множество своих больных под видом эффективного лечения; другие пациенты должны были очень скоро к ним присоединиться. Осужденный по доносу кюре Тинеля, Г** изрек несколько туманных угроз и поклялся отомстить за себя…
Пастух Торель, подавший жалобу в йервильский суд, был, по его же собственному признанию, тайным уполномоченным Г**, верным исполнителем высшей воли учителя, чьим смиреннейшим и почтительнейшим учеником он себя называл.
А теперь краткое изложение фактов, единодушно удостоверенных под присягой более чем двадцатью свидетелями [499]. Передо мной лежит весьма подробный и обстоятельный рассказ всё того же маркиза де Мирвиля [500], одного из очевидцев этих феноменов.
Два мальчика, двенадцати и четырнадцати лет, готовившиеся стать священниками, воспитывались в доме г-на кюре Сидевиля. Именно на них обрушилась яростная месть Тореля, который позаботился предварительно установить флюидическую связь, подойдя к младшему мальчику под видом уличного торговца.
С тех пор подлинный «вихрь» феноменов охватил дом священника, потрясенный до основания ударами, которые с такой силой наносились по его плотным стенам и перегородкам, что давшее трещины здание грозило разрушиться. Любопытные, сбегавшиеся сотнями, неоднократно и в течение многих часов «прочесывали» эти места во всех направлениях, но им так и не удавалось, даже в самый разгар бури, раскрыть причину этих ударов, во множестве сыпавшихся на все поверхности дома. Тем не менее, они слышали друг друга на расстоянии двух километров (здесь я подозреваю арбитров в некотором преувеличении), и во время обследований не была упущена ни одна деталь, как снаружи, так и внутри. Но грохот так и оставался необъяснимым.
497
Смертная казнь была заменена пожизненным тюремным заключением, без права на помилование.
499
Разумеется, я говорю лишь о свидетелях, выслушанных в суде; ведь если перечислять их всех, то счет пошел бы на сотни.
500
Des Esprits et de lews manifestations fluidiques; tome I du grand ouvrage, pages 331–363.