Попытаемся включить понятия об этих двух искусствах в одну общую формулу.
Что такое Магнетизм, по словам самих магнетизеров? Подчинение [501]мыслящего существа воле другого существа; я перевожу: подавление свободной воли [502].
И что такое Спиритизм, по признанию самих же его апологетов? Вызывание мертвых; я перевожу: временное возвращение к низшей форме бытия тех душ, которые эволюционируют в сторону более совершенной формы [503].
Таким образом, если бы не высшая цель, преследуемая(а затем достигаемая), которая узаконивает нынешнее зло, совершенное с целью грядущего большего блага, ябы сказал, что деяния магнетизеров и спиритов в принципе злотворны.
Что же касается некоей силы, приводимой ими в действие для достижения этих результатов, то никто не станет всерьез спорить о том, что ее можно называть оккультной.
Из чего вытекает, что, в принципе и без исключений, магнетизеры и спириты, использующие оккультную силудля совершения дурного деяния, являются, сознательно или неведомо для себя, колдунами.
И я прихожу к этому выводу, исходя из их собственных посылок!
А что, если бы я взял в качестве отправной точки те принципы, которые провозглашает, в иной области, традиционная наука магов? Не посягая на изложение книги II, я могу лишь намекнуть на то, к каким выводам нас привели бы подобные посылки.
Состояние магнетического подчиненияесть, в конечном счете, не что иное, как временное умопомешательствосущества, прежде свободного, а ныне одержимого.Эта более или менее деспотическая и более или менее длительная одержимость — дело рук даймона [504](вампирического и паразитического существа), которого магнетизер потенциально вызывает в личности пациента.
Правда, бывают разные случаи. Если внушение ограничивается принуждением пациента в определенном случае с целью совершения единичного факта, то даймон остается потенциальнымвплоть до необходимого часа и тотчас же погибает, как только он переходит от потенции к действию. Но если внушение продолжается с целью детерминировать целый ряд подобных действий, часто долгосрочных, то даймон, представляющий собой виртуальное звено, живой субстрат этих действий, детерминированных в потенции, реализация которых растягивается на пути к будущему; этот даймон завладевает тогда пациентом и обладаетим в прямом соответствии с детерминизмом, где движется скрытая жизнь этих действий, которые неизбежно должны наступить [505].
До сих пор речь шла о Магнетизме.
Что же касается Спиритизма, то мы скажем только, что мнимое вызывание так называемых духов, как правило, приводит лишь к явлению и даже созданию существ не менее лемурических и паразитических, всегда бесполезных, очень часто вредных и порой непоправимо гибельных.
Госпожа Блаватская прозорливо предсказывала, что крайним последствием распространения спиритизма на Западе в скором времени станет гарантированная гибель и полный распад множества душ — бессознательных жертв Аллана Кардека и его подрывной доктрины.
Кое-кто был удивлен тем, что я высказываю столь недоброжелательное мнение о спиритизме и упорно борюсь с разновидностью религии, среди апологетов которой — большое число уважаемых авторов и даже настоящих ученых. Скажу больше: подобные спириты (например, Луи-Мишель де Фиганьер) поражают оккультистов мощью своего интеллекта и смелостью своей интуиции. Их произведения, это хаотическое смешение света и тени, изобилуют оригинальными и глубокими суждениями; и их изучение в свете оккультизма может оказаться весьма полезным.
Вы видите, что я вовсе не отрицаю пристрастно достоинства спиритов. Я проявляю суровость по отношению к одной из самых замечательных в целом доктрин лишь по причине ужасных последствий, к которым она роковым образом приводит: это душевный промискуитет и духовная анархия.
Докторам Спиритизма недостает умения распознавать духов.
Я уже говорил и заявляю, что невозможно установить, не попадая тем самым в ловушку Супостата, непосредственные отношения с высшими Разумными существами и даже с Душами, освобожденными от телесных пут. В Китае и в других странах культ Предков освящает реальность этих связей; но эти связи могут устанавливаться лишь на иерархической лестнице. Здесь необходимы наука, о которой не подозревают даже адепты Спиритизма, и использование методов, тайну которых может поведать только инициация [506].
Не следует полагать, что Спиритизм — это новейшее изобретение. Лемурические формы, которым во все времена, по-видимому, нравилось выдавать себя за души умерших, обманывали людей задолго до того, как Стучащие духи, «эмигрировав» из Нового Света, заполонили Старый своим шумным присутствием; и задолго до того, как Аллан Кардек сформулировал свое спиритическое «Евангелие», а барон Гульденштуббе добился феноменов непосредственного письма, которыми он так возгордился.
Вызывание любимых мертвецов и окружающих гениев Космоса было обычаем, знакомым всем античным народам: и даже способ общения, ставший обязательным — вращающиеся и говорящие столы — был введен в употребление в самые отдаленные времена. Весь Восток прибегал к нему за много столетий до нашей эры, и, если не выходить на пределы классической области греко-латинской эрудиции, Тертуллиан заверяет нас, что во времена Империи не было ничего более обыденного, чем гадательные столы — mensae divinatoriae— отвечавшие тому, кто обращался к ним, при помощи системы стуков. Тот же автор сообщает также о прорицающих козах — capellas divinatorias, — которые своими раздвоенными копытами отбивали ответ посредством перкуссионного алфавита, также заранее известного.
У Аммиана Марцеллина можно также прочитать, каким жестокостям подвергало любителей такого рода оракулов усердие первых императоров, обращенных в Христианство.
Когда в 1852 году в Европу проник американский метод спиритического общения вместе с полным набором вращающихся столов, говорящих столиков и стучащих оракулов ( knockings, rappings),это произвело фурор, вызвало исступленный восторг… Поначалу столы скрипели, подскакивали и «вальсировали» при наложении рук, затем — без всякого соприкосновения. Впоследствии в соревнование вступили шляпы, стулья и круглые столики на одной ножке.
Но пляска мебели вскоре показалась банальной; чудесное нарастало crescendo [507]:карандаши писали сами по себе; появились, в свою очередь, светящиеся руки, подобные деснице ангела на пиру Валтасара; их видели, к ним прикасались, их ощупывали… Наконец, Незримое, познакомившись ближе с хозяевами материального мира, проявляло себя, уплотнялось и материализовалось: фантомы являлись в четких, живых формах.
Что же было необходимо и что, в конечном счете, по-прежнему необходимо сегодня, для того чтобы увидеть, как совершаются все эти чудеса? Требуется только одно условие, всегда и повсюду неизменное: присутствие посредника, или медиума.
Если бы мы нас спросили, что же, в сущности, представляет собой медиум, то мы описали бы его как мужчину (или женщину), больного витальным «недержанием», который истощает себя, питая своей флюидической субстанцией (слишком экспансивной и склонной к заимствованиям) целую толпу паразитирующих ларв, кишащих и размножающихся в его астральной атмосфере, в его оккультном нимбе.
Если же это определение показалось бы публике «темным», то мы попросили бы ее терпеливо дождаться выхода в свет нашего второго септенера, где будут даны последние уточнения [508].
501
Не путайте
502
Не все магнетизеры так поступают. Те, кто ограничивается терапевтическим вливанием животворных флюидов, являются адептами Витального господства: их деяния полезны и похвальны, благородны и благотворны. Но от биологической передачи до использования внушения — один шаг. Кто из магнетизеров может похвастать тем, что никогда не совершал его?
503
Мне хорошо известно, что не все Спириты согласятся с этой перефразировкой. Если их послушать, то цель их науки — разрушить преграду, отделяющую земного человека от посмертного. В то же время они говорят о поступательной эволюции существ. Заставить существо, находящееся в процессе восхождения, временно вернуться к уже пройденному этапу — не означает ли это заставить его регрессировать? Однако Спириты не претендуют на то, чтобы всегда быть последовательными.
504
Я записываю слово Демон в греческой орфографии (δαιμων), чтобы вы не подумали, будто бы речь идет о Дьяволе, когда я использую это слово — демон — в том смысле, как его понимали Порфирий и Ямвлих
505
Каждый человек может детерминировать в себе подобные существа, эти подлинные червоточины души, жизнь которых, будучи целиком заемной, пытается развиваться за счет жизни питающей ее души. То, что мы здесь разъясняем, намного ужаснее, чем может показаться. Мыслители отыщут в нашей теории (которая будет выведена в книге II) ключ к властным и порой неискоренимым привычкам.
508
Пусть читатель обратится пока к «Тайнам одиночества» (Mysteres de la Solitude), опубликованным в №№ 5 и 7 «Initiation» (2е annee, pages 101–125 et 23–37). Мы проясняем там многие таинственные вопросы