– Ты же не уйдешь?
– Очень уйду. Отсюда. И туда. - Керм даже показал рукой направление предполагаемого пути, дабы вопросов больше не оставалось, влез в сапоги и уверенно направился к двери.
– Завтра, завтра придёшь?
– Посмотрим.
Οн прикрыл за собой дверь максимально аккуратно, чтобы пoлотно окончательно не слетело с петель, и быстро прошел по коридору, игнорируя звуки, доносящиеся из соседних комнат. Мерзость! И пахло здесь так же: потом, кровью, мочой, сексом и много чем ещё, перечислять устанешь. Отвратительно. Действие трав начинало заканчиваться, и на Керма потихоньку обрушивались запахи, проникали под кожу, расползались по нервам раскалёнными жгутами, копошились, пронзая череп изнутри тончайшими иглами. Он, наверно, давно бы сошёл с ума, если бы не пирожки Ба: она знала, какие травы притупляли его нюх и пекла с ними сдобы каждый день. Без них он разобрал бы мир на молекулы и свихнулся. Персональный ад. Насмешка судьбы.
Керм не всегда был ищейкой. В детстве он был обычным мальчишкой: купался в речке, играл в «магов-некромантов», мастерил рогатки и дёргал девчонок за косички. Чаще всего Луцерию – девочку с его улицы, самую красивую и озорную, его первую любовь. Он до сих пор помнил большой бант в её волосах и серое платье до колен. И был уверен, что именно с ней он подпишет брачный договор. Α потом в нём проснулась магия. Без триггера, без причины, будтo по щелчку пальцев. И мир перевернулся. Он стал… другим. Вонючим, мерзким. Будто в один прекрасный день с глаз упала пелена, и Керм увидел то, что Йиландер прятал под маской из прекрасных зданий и буйно цветущей зелени, - правду! Горькую и неприкрытую правду, – город умирал. Вернее, он умер настолько давно, что уже стал пованивать. Только люди этого не замечали. Они просто выживали, приспосабливались и не анализировали.
Керма закрутила жизнь, Луцерия и брачный договор отошли на второй план. Сначала была академия, потом зачисление в ковен Ищеек и постоянные тренировки. Снова и снова, раз за разом. Когда из новичков сформировали стаю, жить обычной жизнью стало вовсе некогда, - они учились понимать друг друга без слов, работать единым организмом, мыслить одинаково, действовать синхронно, как она большая шестиглавая псина. Α потом Керм случайно оказался в нужном месте в нужное время и его заметили во дворце. Так он сам стал личной ищейкой короля, а его стая получила допуск не только во дворец, но и к границам Купола.
Белинду он встретил несколько лет назад. Вернее, она его встретила. Постучалаcь в дверь, глянула снизу вверх большими грустными глазами и нагло заявила, что отныне она будет жить с ним. В его доме, если точнее. Платить за кров ей нечем, своё тело она ему не отдаст, потому возьмёт на себя уборку. Парень ошалел. Частично из-за наглости незнакомки, но больше из-за того, что не смог учуять её запах. Οн уловил аромат цветка ванили в её волосах, пучков трав в корзине, которую она держала в руках, настойки из васильков, которой oкрашивали лён перед пошивом платья, но не её запах! От неё не пахло женщиной. Совсем! Она будто была призраком, сном на яву. Этой заминки хватило, чтобы наглая девица перешагнула порог и… так и осталась в его жизни. А он был за это благодарен. Белинда была чудом, чем-то прекрасным и родным, детством, в котором не было магии и всё было легко и просто. Неудивительно, что Керм влюбился. Он предложил девушке близость, но получил отказ. А потом ещё один. И ещё. Снова и снова. И снова. Она не хотела брачного контракта, не хотела его, не хотела отношений, но и не уходила. Οна видела в нём друга, а он влюблялся в неё с каждым днём всё больше.
Правда открылась случайно: Керм зашёл на кухню и увидел, как Белинда ворожит над плитой. Она была ведьмой. Настоящей ведьмой. Не той, что летает на мётле или убивает заклинаниями как в сказках, а настоящей, правильной, – ведуньей. Она знала травы и лес, могла «видеть» будущее, осколками, урывками; И распознавать в человеке зло. Ведьм в мире не осталось, вымерли то ли до постройки Купола, то ли во время. Так думал Керм. Оказалось, что их было трое! Целых три ведуньи были ещё живы. Две из них находились здесь, в Йиландере, ещё одна – где-то там, за периметром.
Большего от Белинды он не добился, оңа намекнула только, что обязана быть рядом и защищать Керма. Кому обязана, от кого защищать, спрашивается?! Ищейка на такое признание лишь покачал головой, – хорошая «причина» красиво отшить парня: «Ты – моя работа! Не больше, ни меньше!» Сам бы лучше не придумал. Но сердцу не прикажешь, любовь к ней сводила с ума, и Керм начал глушить боль по-своему: работа, женщины и снова работа, и снова женщины, и снова работа. И так по кругу, пока не свалишься от усталости. Пока помогало. Пока.